Проклятие

В окружении тонких, юных берез стоял деревянный дом с покатой крышей и высоким крыльцом под резным навесом. Я словно вернулась на миг в детство – да, именно в таком я и родилась когда-то. Это потом отец нас перевез в каменные палаты, когда в одну особенно суровую зиму на окраину Кречета зачастили волки. Но у этого дома не было ограды, чуть в стороне от крыльца в аккуратно вырытом углублении угадывался старый след от костра.

– Что это, город мастеров? – поинтересовался Дятлов.

– Это мой дом, – прозвучал сухой ответ.

– Это ты построил? – повернулась я к Орлику.

– Да, знаешь ли, устал как-то от жизни на разных полянах. Не помню уже, сколько жизней назад, решил построить себе дом, в который смогу возвращаться время от времени. И в который мечтал привести тебя.

Я вздрогнула и покосилась на Сашку, который разглядывал строение.

– И что, он так и стоит тут годами? – спросил Дятлов. – С тобой и без тебя?

– А что ему сделается? – хмыкнул Орлик. – Ураганов, бурь, затяжных дождей тут не случается. Может, иногда кто-то и проживал тут без меня, не знаю. Но у нас не очень принято по лесам шариться.

– А как же?. – начал Сашка.

Но тут Орлик буквально взмолился:

– Слушай, может, ты сам тут осмотришься, без лишних вопросов?

– Мы, похоже, поменялись местами, теперь у тебя голова болит, – хмыкнул Дятлов и побрел в обход дома.

Орлик встряхнул головой, будто она и в самом деле болела, потом посмотрел на меня. Лицо его расслабилось, легкая и такая знакомая полуулыбка заплясала на губах:

– А у меня есть для тебя сюрприз. Закрой глаза.

Я послушно зажмурилась, а Орлик тихонько свистнул. Прошло несколько секунд, ничего не происходило, и глаза мои сами собой приоткрылись. Вдруг левую сторону моего тела словно окатила горячая волна, потом правую, после оба плеча, что-то прозрачно-коралловое замельтешило перед глазами. Я попыталась отмахнуться, но рука погрузилась в водоворот горячего воздуха. До меня дошло.

– Вук! – ахнула я, чуть отстраняясь, чтобы разглядеть призрачного пса. – Да это же ты, дружище! Ты все еще помнишь меня?!

Лицо мое горело – это Вук целеустремленно обрабатывал его языком, закинув лапы мне на плечи. Да уж, облизывание пса-призрака гораздо приятнее, чем живого, ощущаешь только сухой покалывающий жар. В свете луны силуэт его, с намеком на когда-то рыжеватый окрас, красиво золотился. Облизав меня всю, Вук метнулся к Орлику и проделал с ним то же самое, потом в спешке вернулся ко мне. А после даже попробовал подтолкнуть нас лапами друг к другу, чтобы легче было выражать нам свою безграничную любовь. Хохоча сквозь слезы и отворачивая лицо от жара, я успела заметить на открытом пространстве у дома прозрачный силуэт коня, который наблюдал за нами и иногда вскидывал голову, издавая странное, словно эхо, ржание.

– Как же старина Вук тут живет, когда тебя нет? – спросила я. – Скучает?

Орлик пожал плечами:

– Думаю, для него времени больше не существует. Он теперь всегда живет в одном дне. Всегда бурно мне радуется, сколько бы я ни отсутствовал, хоть пару часов, хоть столетие. Просто знает, что я тут появлюсь, и ждет.

– А конь – это ведь твой Балабан?

– Ага. Подойди, поздоровайся с ним.

– Да ну, он меня и при жизни не жаловал. Сам сходи, видишь, зовет.

Балабан уже не звал, а косился на Сашку, который как раз вышел из-за угла дома и на цыпочках подбирался к коню.

– Эй, держись от него подальше, взбрыкнет! – крикнул ему Орлик, не знаю, всерьез, или шутил, или издевался.

Он подбежал к гордому коняке-призраку, обнял за шею, потрепал по морде. Луна на миг юркнула за тучу или просто отлучилась с неба, – помнила я ее выкрутасы, – и без подсветки смотреть было странно, словно Орлик обнимал тьму. Потом луна снова залила светом лес. Друг вернулся ко мне с неожиданно виноватым видом:

– Прости, я бы так хотел, чтобы сейчас сюда примчалась из леса твоя Айка. Искал ее повсюду, потратил на это десятки лет, но так и не напал на след, и это странно. Все животные, которые умирают в этом мире, становятся призраками и никуда уже не деваются, ни через тысячу лет, ни более.

– Ничего, и так все здо́рово.

Я снова сделала вид, что треплю Вука по холке, и он залился радостным гулким лаем.

Орлик повел нас осматривать дом, вернее, он просто туда пошел, а мы увязались следом. Луна традиционно заменяла фонарь. Внутри ничего интересного не оказалось, только кровать у стены – такая, с железными спинками, в духе позапрошлого века, деревянный основательный стол, табурет, полка с посудой, полка с одеялами и подушками. В углу у двери были сложены дрова, топливные брикеты, сушеный мох для растопки в деревянных коробочках. Орлик отобрал необходимое, и мы сразу вышли наружу, кажется, он не хотел, чтобы мы разглядывали пристально его берлогу. Обернулся к нам:

– С рассветом я улечу на Балабане, а рассветет примерно через час. Вернусь к обеду, крайний срок – к вечеру. Скорее всего, не один. Так что составляйте пока меню на день.

И начал раскладывать костер – быстро, споро. Тут у меня созрел вопрос: