Проклятие

Страничка была обрезана аккуратно, вдоль самой линии сгиба. На первый взгляд мне показалось, будто злоумышленник вырезал все, что имело хоть какую-то важность.

Но я по опыту знала, что доверять первому впечатлению не стоит. Я сфотографировала страницу и тут же увеличила снимок, скользнув пальцами по гладкому стеклу дисплея. Постепенно отметины, которые сперва показались мне бессмысленными закорючками, стали напоминать вывернутые наизнанку, отраженные в кривом зеркале буквы. На то, чтобы соединить их в хоть сколько-нибудь логичную последовательность, ушло некоторое время.

С-Т-Р-Э-Т-М-О-Р.

Слово было вовсе не очевидное – не из тех, которые легко угадать. Но меня это не смутило. Опыт подсказывал верный ответ. Передо мной была фамилия.

Фамилия автора заметки.

Итак, подытожим факты.

Полное отсутствие следов в сети. Вырезанная бумажная версии статьи в официальном архиве мэрии. Кто-то явно очень не хочет, чтобы эту заметку прочли. И мне предстояло выяснить почему. Фамилия автора в данном случае не давала почти ничего – едва ли в интернете о нем найдется больше информации, чем о той самой статье, из-за которой я и пришла в архив. Поэтому улика была не такой уж и существенной. Я могла назвать ее разве что крошечной зацепкой.

Но мне доводилось раскрывать тайны и с меньшим арсеналом сведений. С куда меньшим.

Я скрутила старую полуистлевшую газету в тоненькую трубочку – бережно, чтобы не повредить хрупкую бумагу, – а потом осторожно убрала ее в сумку, поставила на место коробки и тайком покинула здание тем же путем, каким и пришла. Солнце уже не палило так ярко и жарко, как днем. Наступал вечер.

Я напряженно высматривала шпионов – ведь за мной может следить кто-то из взрослых, – и даже не подумала о том, что на моем пути могут встретиться и ровесники из моей же школы.

– Кэролайн!

Я на полном ходу врезалась в нее с такой силой, что мы обе отлетели в разные стороны. На плече у нее тоже висела школьная сумка, и наше столкновение явно стало для нее большой неожиданностью.

– Ты чего это, а? – раздраженно спросила она. Но я ее за это не винила. – Я знаю, вы с подружками считаете, будто весь мир крутится вокруг вас, но это же не значит, что надо людей с ног сшибать!

– Прости, я немного замечталась. Да и потом, я вовсе не думаю, что мир крутится вокруг меня!

Но взгляд Кэролайн ясно дал мне понять, что возражать нет смысла.

– А что ты тут делаешь? – спросила я, решив поскорее сменить тему.

Все-таки двор перед мэрией отнюдь не был излюбленным местом школьных тусовок. Кэролайн, судя по виду, было невдомек, с какой стати я сую нос не в свое дело и пристаю к ней с расспросами о том, что же это она позабыла на городской улице в самый обычный вечер вторника.

Она посмотрела на меня как на сумасшедшую. Точнее сказать, как на выскочку, которая лезет в дела, не касающиеся ее никоим образом.

– Иду по Главной улице, прям как ты, представляешь.

Я вскинула руки, всем своим видом показывая, что ответ меня более чем устроил.

– Это ты верно подметила.

Кэролайн закатила глаза с нескрываемым раздражением. Видимо, она еще не успела оправиться после того, как узнала, что ее не взяли в спектакль. Хотя вообще-то, учитывая недавние события, это был вполне себе повод для радости.

Кстати сказать… Ведь именно о Кэролайн мы подумали после того, как нашли первую записку. Если точнее, сперва мы стали подозревать Тео, но потом он убедил нас в том, что ему попросту лень выкидывать такие сложные трюки, и тогда мы вспомнили о Кэролайн. Но у меня до сих пор так и не было возможности расспросить ее обо всем случившемся.

Кэролайн недобро воззрилась на меня.

– Если хочешь еще о чем-нибудь меня спросить, Нэнси, валяй, не тяни.

Во-о-от оно как. С места в карьер. Тем лучше, это значительно упрощает мне задачу.

– Ну… раз уж ты сама об этом заговорила…

Кэролайн нетерпеливо вздохнула.

– Я хотела спросить, не было ли тебя в школе или в окрестностях в понедельник днем… В то время, когда у нас в редакции «Первой полосы» обычно проходят собрания.

Кэролайн вскинула бровь.

– А еще тебе, наверное, интересно, причастна ли я к появлению той надписи на шкафчике Дейзи. Ко всему этому «вандализму» и страшилкам о проклятии.

А вот это уже интересно. Честно сказать, я была порядком удивлена, когда она предвосхитила мои расспросы. Заметив в моем взгляде любопытство, Кэролайн пояснила:

– Со мной сегодня поговорила Лена. После уроков. – Она сделала особый упор на слове «поговорила», и от меня это не укрылось. Вряд ли это была беспечная дружеская беседа.

Ну и ну.

– Понятно, – ответила я. – Я этого не знала.

– Да что ты говоришь, – хохотнув, съязвила Кэролайн.

Трудно было винить ее в недоверчивости.

– Честное слово, – сказала я, постаравшись, чтобы голос звучал как можно искреннее. – Впервые об этом слышу. Но теперь, когда ты мне обо всем рассказала, многое становится ясным.

Хотя, сказать по правде, не то чтобы ясности ощутимо прибавилось.