Проклятие Аскаила

Она хотела высказать это Алексу в лицо, но ее остановило странное чувство, которое подсказывало Эниде, что стоявший перед ней человек уже не являлся тем борцом со Скверной, с которым чародейка познакомилась в приемной герцога Аренола. Она чувствовала, что Человек из Кронсмарка превратился в Охотника с большой буквы, и сейчас ей категорически запрещено говорить слова, которые смогли бы задеть это существо.

— У нас может быть только одна свобода, Алекс, — передразнивал Марию Крон, сжимая и разжимая ладонь свободной руки. Повернувшись к Эниде, он смерил ее затуманенным взглядом и произнес, — знаю! Знаю, что у нас может быть только одна свобода. И свобода эта не от проклятой клятвы, а от жизни охотника. На что она вообще надеялась, когда просила меня, чтобы я рассказал ей, если что-то выясню про это пророчество?

Энида снова промолчала. С каждой секундой Охотник все больше раздражал ее, словно она снова оказалась в кабинете у хозяина Аренола и только познакомилась с Алексом, однако в этот раз чародейка не стремилась начинать еще одну ссору, а лишь согласно кивала головой, чтобы после того, как они все-таки покончат с Гневом, и клинок окажется у него в руках, Крон не накинулся на Эниду в попытке наказать чародейку, которая больше месяца надоедала ему своими скандалами и ехидными замечаниями.

— Молчишь? — спросил Алекс и, тяжело вздохнув, покачал головой. Демон внутри него требовал полного выхода наружу. Он хотел разнести все вокруг, убить каждое существо, что попадется ему под руку, но охотник контролировал свои кровавые потребности, и поэтому все, что мог сделать живущий глубоко в его душе Крон — гневно комментировать все, с чем Алекс когда-либо сталкивался. Однако охотник понимал, что новое появление его внутреннего демона всего лишь следствие небольшого волнения перед битвой, от которого необходимо срочно избавиться.

Поэтому Алекс поспешил взять себя в руки, и больше не сказал ни слова, пока они шли по безумно долгому коридору. Он вцепился в свой клинок, попытался выгнать из своей головы все мысли о поражении, и, забыв обо всем кроме желания уничтожить Гнев, вступил в схватку со своим внутренним демоном, который желал раньше времени вырваться наружу. И он оказался полностью поглощен ей, пока не почувствовал на своем предплечье тонкие пальцы Эниды.

— Мы почти пришли, — произнесла чародейка и указала на выход из коридора, который был всего в паре десятков метров от них. Красный свет здесь горел настолько ярко, что руны Алекса перестали светиться синим и успокоились, а магические шары Эниды стали полностью бесполезны, и чародейке пришлось убрать их. Стоя на пороге перед своей судьбой, Энида изрядно нервничала и поэтому следующие ее слова прозвучали очень тихо и неуверенно. — Я не была здесь так давно, что даже забыла какого это, находиться возле хранилища величайших артефактов, что ты мог когда-нибудь видеть.

— Ты же не будешь против, если мы с Блэкхардом вместе с мечом прихватим еще что-нибудь? — хмуро спросил Алекс, представляя, как они получают деньги за все лежащие здесь артефакты и отстраивают Менрок, чтобы у детей Марии и скьярла был нормальный дом, а не жилище из грязи и веток, в которых они ползают почти каждый день, охотясь на очередную мелкую тварь.

В ответ на слова охотника Энида недовольно посмотрела на него, задумалась на несколько секунд и неуверенно кивнула.

— Забирай все, что вздумается, — добавила она, понимая, что в любом случае ей не пригодится ничего из лежащего здесь, а если она все-таки возьмет хотя бы один артефакт, то он будет напоминать ей об отце и каждый раз наталкивать ее на мысли о том, как она ненавидела его и из-за этого презирала всех Первоначал.

— Тогда пойдем? — улыбнувшись разрешению Эниды, в котором он совершенно не нуждался, предложил Алекс и сделал шаг в сторону источника красного света. В этот раз первый шаг дался ему гораздо легче, словно охотник и не думал волноваться о собственной судьбе, а существовал лишь для того, чтобы уничтожить Первоначало. На мгновение перед тем как сделать второй шаг, он задумался. Мысли о настоящем облике одного из Основателей Мира, собратья которого часто брали тела у своих жрецов, окутали его голову, но тут же пропали, когда Алекс напомнил себе, что через минуту он сам увидит настоящий облик Первоначала, и сделал второй шаг.

Третий шаг был словно огромным ведром ледяной воды, которая мгновенно взбодрила Алекса и дала ему еще больших сил для того, чтобы продолжить путь. Внутри охотника вспыхнул воинственный огонь, за доли секунд овладевший им и придавший сил для битвы с Первоначалом. Четвертый шаг, как и пятый, и все остальные прошли для Алекса как в тумане. Он снова превратился в Охотника, который умел только одно — хладнокровно убивать чудовищ, не обращая внимания ни на что кроме своей цели и препятствий на самом коротком пути между ними.