Проклятие Белого лебедя

Крашенные деревянные ступени скрипнули под ногами, прогибаясь под моим весом. Дверь была распахнута. В веранду уже налетели мухи и пчелы, роем кружащиеся над головой и возле газовой плиты, на которой кипел чайник. Отмахнувшись от настырных насекомых, я прошел сени, войдя в дом. Небольшой зал со старым пружинным диваном, древний телевизор, розовые шторки аккуратно подвязанные по краям узкого окошка. Ничего интересного. В углу открытый сейф под ружье. Рассыпанные коробки с патронами, пустые гильзы и весы. Ничего интересного. Толкнул соседнюю дверь. Скорее всего это была спальня. Широкая кровать занимала почти всю комнату, а над ней в прямоугольных рамках под стеклом множества фотографий. От совсем старых – чёрно-белых, до современных, сделанных цифровиком. В углу стоял стол с какими-то бумагами, но я их решил отложить на потом, обследовав шкаф и фото.

Подошел к шифоньеру, надеясь, что он открыт. Дернул за ручку. В большом отделении ровными рядами висели женские разноцветные платья, блузки и лишь немного мужской одежды. Внизу по ящикам были распиханы обувные коробки, рисунки на которых не оставляли сомнений, что туфли все женские.

Странно, Михалыч жил один. А тут целый гардероб для известной модницы. Я аккуратно перебрал, висящие на плечиках туалеты. Тут место нашлось даже для открытого вечернего платья, украсившего даже самых изысканных дам из высшего света. Хмыкнув, закрыл шкаф обратно, переведя взгляд на фотографии над кроватью. Ответ нашелся именно там.

Вот маленький круглолицый карапуз с удивленными, но безмерно счастливыми глазами позирует на камеру, а на следующий фотографии он уже постарше…Рядом сидит мускулистый седой мужчина в белой майке, обнимая вихрастого мальчишку одной рукой. Надпись в углу “ Мы с дедом”. И так вся жизнь, закончившаяся в своем собственном дворе от рук неизвестного чудовища. В самом конце фотографии с молодой привлекательной женщиной. Судя по ее белому кружевному платью, снято на свадьбе. Михалыч еще молод, счастлив и не сводит глаз с прекрасной невесты. Последнее фото датировано три года назад. Ставшая более женственной жена Михалыча с коляской во дворе, коротенькая подпись «Мои дорогие”. Быстро отошел к столу, готовый разреветься, как девчонка.

На письменном столе стопки каких-то бумаг, вырезки из газет. Одна из старых, пожелтевших, еще революционных привлекла мое внимание: “Богодуховский Вестник” июль 1941 год. На переднем плане потертая фотография двух мужчин. Один из них дед Михалыча, а второй…На всякий случай я проморгался, боясь, что от избытка впечатлений у меня начались несвойственные мне галлюцинации, но все было по-прежнему. Рядом с дедом Михалыча сидел мой прадед Петр Васильевич Дворкин, в строгом пиджаке, гладко выбритый с неизменными густыми усами и серьезным выражением лица. Название заметки гласило: “ Харьковский облисполком готов к обороне”. Быстро пробежался глазами по затертым, пожелтевшим от времени буквам. В условиях ведения войны с фашисткой Германией, вероломно напавшей на наше социалистическое государство, харьковские руководители высшего звена докладывают о полной готовности увеличить выпуск танков с завода имени Малышева в два с половиной раза. Патриотично настроенные граждане переходят на двухсменку, руководствуясь девизом : “Все для фронта, все для победы!” Немалая заслуга в этом и видных руководителей нашей области начальника областного НКВД Петра Дворкина и председателя облисполкома Крутько Валентина Богданыча.

Вот это поворот…Я отложил газету в сторону, пытаясь обдумать прочитанное. Значит, мой прадед и дед Михалыча были знакомы лично. Мало того, работали вместе над обороной Харькова в далеком сорок первом, а раз так…То Крутько не мог не знать о том, какую должность в НКВД по-настоящему занимал раньше дед и кого ловил на самом деле. Очень интересно…

Остальные заметки были посвящены убийствам произошедшим в Шаровке за долгие годы. Вырезок было очень много. Я их пролистал без особого интереса. Нам и без того было известно, что убийства длятся уже много лет. Они были сложены аккуратной стопкой на краю стола и прошиты крепкой веревкой. Значит, Михалыч занимался поисками шаровского маньяка долгое время, собирал материал, возможно нашел-таки концы, но чудовище его опередило.

Одна из вырезок лежала отдельно, придавленная толстым стеклом, покрывающим все поверхность полированного письменного стола. Зачем Михалыч положил ее именно сюда? Для чего ему было необходимо видеть ее каждый день? На фотографии, нечеткой и замазанной цензурой, было изображено распростертое тело женщины, рядом валялась изломанная детская коляска. Такая же, какую я видел на фото над кроватью. От осознания непоправимого зашумело в ушах. Я закрыл глаза, давясь слезами, мгновенно все поняв. И про женскую одежду в шкафу, и про маниакальное желание уничтожить шаровского убийцу…Я понял, почему Михалыч так хотел его найти.

“Шаровский монстр опять вышел на охоту”