Проклятие брачного договора

Дина почувствовала, что краснеет. Естественно, проклятый Борис, заметив это, тут же засмеялся. Нет, с ним положительно невозможно иметь дело.

– Я обещаю вам, что за ней присмотрю, – заверил тот следователя и, подойдя поближе, обнял замершую на стуле Дину за плечи. – Вы не волнуйтесь, Владимир Николаевич. Я не допущу, чтобы она вляпалась в настоящие неприятности. Я отдаю себе отчет, что два раза мы находили в нашем подъезде труп, но в третий сами можем оказаться на месте преступления раньше, чем нам бы того хотелось.

– Нам бы этого вовсе не хотелось, – буркнула Дина, которую очень напрягала обнимающая ее крепкая рука. И когда только этот чертов Боря перестанет корчить из себя заботливого старшего брата?

– Ладно, отдыхайте, я так понимаю, у вас сегодня был тяжелый день. Опять. За то, что вы выяснили важную для следствия информацию, благодарю, а вот то, что вы с самого начала об этом умолчали, безобразие. Больше так не делайте. И если что-то еще узнаете или вспомните, сразу звоните. Вот, еще раз оставляю вам свой телефон.

И с этими словами Владимир Николаевич покинул квартиру. Борис и Дина остались вдвоем. Пока он закрывал за следователем дверь, Дина быстро и споро убирала со стола посуду. От усталости она не чувствовала ни рук, ни ног, двигаясь механически, как робот, и мечтая только о том, чтобы этот проклятый длинный день уже наконец закончился. А ведь как хорошо начиналась эта суббота.

Дина вспомнила деревянные денники «Галактики», площадки с барьерами, через которые грациозно перепрыгивали кони, свежий воздух, трепавший щеки, скованный льдом пруд, потом выставку, на которой она любовалась чужим запретным счастьем, прорастающим сквозь боль и ужас. Ужин, любовно приготовленный Борисом, который им так и не удалось отведать вдвоем. Долгий разговор с Игорем Петровым. Звонок Бориса, его придушенный голос в трубке. Второе очерченное мелом тело на плитках подъезда. Брезгливость в глазах соседа. Осуждение в голосе следователя.

Страх, который она так тщательно в себе гасила, вдруг вспыхнул яркой искрой в районе солнечного сплетения и начал разрастаться, переходя в бушующее внутри пламя. Преступник знал, что Петров шел из их квартиры. Он уже заставил замолчать двух человек, знающих что-то опасное для него. И вполне мог вернуться, чтобы заставить замолчать еще двоих. Ее и… Борю.

От бушующего внутри страха тело стало чужим и непослушным. Из ватных рук выпала чашка, упала в раковину, под струю воды, кажется, не разбилась, но Дина не могла сказать точно. За спиной появился возвратившийся в кухню Борис, уже успевший переодеться в домашнее – свободные спортивные штаны и майку, красиво облегающую тело и оставляющую открытыми взгляду мощные накачанные бицепсы. Ну надо же, рельеф тела у этого парня тоже на высшем уровне. Что ж, нечему удивляться.

Мысли бежали в голове вяло, потому что проклятое богатое воображение уже услужливо рисовало картину этих рельефных рук, бессильно свесившихся вдоль тела, лежащего на плиточном полу подъезда. Или, может быть, вот прямо тут, в кухне. Нет, если они уже не подозреваемые, то нужно бежать, спасаться, уехать домой, где их не найдет никакой преступник. Боря должен согласиться уехать. Никакой бизнес не стоит того, чтобы рисковать жизнью. А когда убийцу поймают, тогда он вернется, и Дина тоже, и, может быть, когда-нибудь после работы она сможет приехать сюда, в эту квартиру, чтобы отведать ужин-сюрприз, все-таки приготовленный Борисом специально для нее.

– Как далеко ты уже зашла в своих фантазиях? – мягко спросил голос за спиной. – Ты уже на кладбище или еще только по дороге?

Нет, все-таки этот человек удивительно точно знал, о чем она думает.

– Я думаю о том, что нам нужно отпроситься у Владимира Николаевича и уехать домой. Он прав, нам опасно тут оставаться.

– О-о-о, ты уже не хочешь проводить свое расследование? – Его глаза смеялись, хотя веселого в ситуации было мало. – Что ж, я очень рад, что в тебе проснулось благоразумие. Думаю, что в понедельник я смогу добиться, чтобы тебе разрешили уехать. Это действительно будет очень разумно.

– Мне? А ты? В конце концов, это твоя квартира, и это твой сейф пытались вскрыть какие-то бандиты.

– В том-то и дело, – непонятно ответил Борис. – В том-то и дело, Динка. Я убежден, что эти два убийства не имеют никакого отношения ко мне. Мы с тобой просто оказались в ненужное время в ненужном месте. А потому я вовсе не горю желанием играть в Ната Пинкертона и путаться под ногами у следствия. Похоже, Попов и Петров были отличными мужиками, но расследовать, кто их убил, вовсе не входит в мои жизненные приоритеты. Как бы цинично сие ни звучало, это так. И так же я убежден, что все мои неприятности не имеют никакого отношения к этим убийствам. И именно поэтому в них я разобраться должен сам. Это моя жизнь, мой бизнес, мои проблемы, а значит, мое дело. И я никуда не уеду, пока с этим не разберусь. Это если еще не учитывать тот факт, что бегать от проблем, в принципе, не мой метод. Так что ты уедешь домой в начале следующей недели, а я останусь.

– Но…

Он не дал ей договорить.