Проклятие брачного договора

– Мы обязательно приглядим, – пообещала Дина.

Борис закрыл за незваными гостями дверь, и в квартире опять стало тихо.

– Они тебе так сильно не нравятся? – спросила Дина у Бориса, когда он вернулся в кухню, где висела гнетущая и очень тяжелая тишина.

Дина физически ощущала, что повисшее в воздухе недовольство можно резать ножом, таким густым оно было. Чье недовольство было большим, ее или Бориса, она не знала, но впервые ей было некомфортно в присутствии Посадского, и от этого хотелось то ли визжать, то ли плакать.

– Они и не должны мне нравиться, – спокойно ответил Борис, не глядя на Дину. – Они мне не друзья, не родственники, и еще неделю назад я даже не подозревал об их существовании.

– И это при том, что ты несколько лет прожил с ними через стенку!

– Я до противного самодостаточен. Дина, я хочу предостеречь тебя от одной ошибки. Я не слишком хорошо тебя знаю, но за ту неделю, что мы живем под одной крышей, я понял главное твое качество. Ты склонна придумывать людей. Сочинять им обстоятельства, привычки, характер. На основании своих придумок ты делаешь какие-то выводы, строишь гипотезы, но это все зиждется на очень хлипком фундаменте, а значит, вся конструкция может рухнуть, погребя тебя под обломками.

– И кого же я придумала? – с вызовом спросила Дина. – Может быть, тебя?

– И меня. – Его голос звучал еще спокойнее, практически безразлично, хотя Дина догадывалась, что безразличие это было напускным, хотя бы потому, что широкая грудь под тонким домашним свитерком бурно вздымалась, выдавая волнение Бориса. – Ты с самого детства привыкла смотреть на меня снизу вверх, потому что я всегда был старше и опытнее. Ты придумала идеального Бориса Посадского, а я, черт побери, совершенно неидеальный. Я вращаюсь в бизнес-кругах, я иногда совершаю подлости, я делаю больно женщинам, которые в меня влюбляются. Я привык брать и совсем не умею давать. Меня интересуют только собственные дела, а еще мой дед и родители, и, пожалуй, мне уже лет десять как комфортнее всего находиться наедине с собой. Мне никто не нужен, понимаешь. И уж менее всего мне нужны какие-то скучные, серые, мутные соседи, возможно, замешанные в трех убийствах. А ты спрашиваешь, нравятся ли они мне.

Из всего сказанного Дина, пожалуй, услышала только то, что ему нравится быть одному, а значит, ее навязанное общество его раздражает, она мешает ему в этой квартире, а это может означать только одно – ей пора съезжать.

– Я сегодня перееду в гостиницу, – таким же ровным голосом сказала Дина. – Извини, это все действительно затянулось и вышло за рамки приличий. Мой паспорт уже давно у меня, а значит, я вполне могу обосноваться в гостинице до тех пор, пока следователь не разрешит мне уехать домой. Надеюсь, это будет скоро.

– Не глупи, – Борис протянул руку и коснулся Дининого плеча, – я совсем не это имел в виду.

– Мы оба знаем, о чем ты. То, что сначала выглядело как дружеская услуга, стало слишком напрягать. Нет ничего хуже слишком засидевшегося гостя. Прости, я должна была сама об этом догадаться, а не ждать, пока ты мне намекнешь. Впрочем, мама всегда говорит, что у меня не слишком развито чувство такта.

– Дина, я вовсе не выгоняю тебя из дома, – в его голосе появился уже слышанный Диной металл, который, как она догадывалась, не сулил собеседнику ничего хорошего. – Ты, конечно, взрослый человек и можешь принимать любые решения, даже самые дурацкие. Но, как взрослый человек, ты сама и будешь отвечать за их последствия.

– Какие могут быть последствия у того, что я перееду в гостиницу? – в запальчивости крикнула Дина громко. Так громко, что Борис даже поморщился. – Ты откажешь мне от дома и больше никогда не будешь со мной разговаривать? Нажалуешься моим родителям или бабушке с дедом? Выпорешь? Или, может, убьешь?

– Идиотка, – с отвращением в голосе сказал Борис. – Кретинка. Вот выпорол бы я тебя с удовольствием, да связываться неохота. Можешь убираться на все четыре стороны. Только, пожалуйста, когда ты снова влипнешь в неприятности, а ты в этом просто спец, не звони мне. Прикрывать твою задницу я больше не буду.

– А мне и не надо, подумаешь, благодетель выискался. – Дина прошагала в комнату, которую привыкла считать своей, и начала судорожно кидать вещи в раззявленный чемодан. – И вот что я тебе скажу, Борис Посадский, ты очень много о себе думаешь. И прав твой друг и заместитель Максим, которого ты бесишь, хоть он это и скрывает. Ты кого угодно взбесишь своим высоко задранным носом.

Ответом ей была захлопнувшаяся за Борисом дверь спальни.

Собрав чемодан и переодевшись, Дина залезла в интернет и уже через пять минут стала обладательницей одноместного номера в гостинице «Славянка». Располагалась она недалеко от квартиры Бориса. Конечно, лучше было бы вообще переехать на другой конец Москвы, но Дина понимала, что следователь от нее так просто не отстанет, а значит, надо все-таки держаться неподалеку от места событий.

Она вызвала такси и, держа голову высоко поднятой, проследовала из комнаты в коридор. Дверь в спальню по-прежнему была закрыта, оттуда не доносилось ни звука.