Проклятие черного единорога. Часть третья

Чародейка услышала тяжёлое сопение старого волкодава во дворе. Что-то тревожило сон пса. В загонах нервно перетаптывались животные. В курятнике волновались куры.

Вот скрипнули ветви лиственниц и зашелестели перья вспугнутой птицы. Мягкая поступь лап и возбуждённое дыхание нарушили безмятежность леса.

— …Я рада, что мы поговорили, — обратилась Дженна к Иарне. — Ты возвращайся домой, кажется, Тонар скоро проснётся… — Девушка вскинула руку, предупреждая вопрос ведьмачки. — Я слышу. Я слышу сейчас очень многое… И мне хочется прогуляться. Одной.

Иарна только и успела ахнуть. Дженна обернулась вокруг и пропала, словно бы растаяла в собственной тени.

С хорошей вестью он вернулся к своим. Они как раз начали пир. Звери нагнали тех, чьих горячие алые следы вели в эти края: три дикие свинки искали здесь убежища.

Одна из них оказалось особенно толстой, а в её огромном чреве было полно поросят. Она вела родню сюда в поисках безопасного места, чтобы разродиться. Но начало новой жизни стало её же концом.

Вожаку должно было достаться самое сладкое — мясо поросят. Маленькие хрюшки не увидели света, но вполне созрели, чтобы утолить голод. Однако, как только вожак приступил к трапезе, его младший собрат вновь ощутил внутри себя странный трепет и чужое страстное желание.

Лапы перестали повиноваться ему. Невзирая на страх, юный волк устремился вперёд. Вожак оскалился, но предупреждение не остановило зверя. Он был бы и рад, да только тело больше не принадлежало ему. Чужая воля заставила юнца напасть на старого волка.

Оказалось, вожак был не так уж и силён, а сам зверь — не так уж и слаб. Один меткий укус в основание шеи — и вожак, скуля, повалился наземь. Зверь показал зубы, холодно оглядев прочих соплеменников. «Не смейте соваться, иначе вас ждёт та же участь», — говорил его и не его взгляд.

Лёжа на боку, вожак визжал и сучил лапами, не в силах встать. А его дерзкий собрат, опустив морду в распотрошённое брюхо свиньи, принялся за дело. Горячая кровь, сладкое мясцо, хрупкие нежные косточки.

Но наслаждение его было недолгим. Омерзительный цветочный аромат пробился сквозь запах крови, нарушив наслаждение.

Оставив поросят, зверь оглянулся и зарычал. Столько ненависти было в этом рыке, сколько никогда не знало сердце юного волка. Это была не его ненависть, как и до того — не его интерес и не его дерзость. Словно бы некий паразит, впившись между ушей, захватил и тело, и волю. Стряхнуть бы его, да невмочь!

Позади зверя стояла купальщица. Её волосы просохли и сияли, как сама луна. Тело прикрывал короткий кусок белой ткани. Она могла бы быть не менее вкусной, чем дикая свинка… если бы не запах и выражение лица. В плотно сомкнутой линии рта и во мраке глазниц юный волк чуял злобу не меньшую, чем поразила его собственное сердце.

Но сородичи не заметили опасности, они взяли незнакомку в кольцо. И ночной мрак взрезал блеск металла. Оружие возникло в руках девушки невесть откуда — длинное тонкое пламенеющее лезвие.

Одни волки прыгнули вперёд, другие припали к земле, стремясь подобраться сзади. Девушка закружилась вокруг себя, вращая мечом. Играючи она пресекала атаки и стремительно нападала. Танец её был почти неразличим в ночи и неизменно смертоносен.

Юный волк стоял и смотрел. Он просто наблюдал, как гибнут его сородичи, как они падают на окровавленную листву, как скулят и визжат. В груди его скорбь и тоска метались, точно птахи, зажатые ледяными прутьями ненависти. Юный волк хотел помочь, предупредить, взвыть, но не мог даже хвостом шевельнуть.

Когда же последний его собрат затих среди деревьев, зверь облизнул перепачканную чужой кровью морду и сделал шаг навстречу убийце. Девушка опустила меч, глядя сквозь юного волка. Между ней и кем-то ещё словно бы шёл молчаливый разговор.

— Я нашёл тебя, и теперь я нагоню. Ты пожалеешь о том, что родилась на этот свет… Я отомщу за своего учителя, отомщу за своих соплеменников! Я одену пламенем твои следы и пожру твоих любимых… Я уничтожу всё, что тебе дорого…

Девушка ухмыльнулась и шагнула вперёд.

— Блохастый, выживший из ума ублюдок…

Она была такой хрупкой и нежной, но в ней ощущалось столько ярости. Юный волк знал, что ему не победить. Он знал, что это его последние мгновения. Чувствовал он и то, что чужаку внутри него было всё равно.

Зверь прыгнул на девушку. Росчерк золотого света подарил волку мир и покой в вечной ночи.

Осенний рассвет лениво пробирался сквозь промозглый, окутанный сырыми туманами лес.

Маг чувствовал, что его ученица жива и невредима, однако приторный запах смерти, растёкшийся по чащобе, заставил его понервничать. Вскоре он нашёл девушку. Она сидела на земле, растрёпанная, полуголая, прижав руки к груди. Её кисти и туника были алыми от крови.