Проклятие чёрного единорога

Медленно и чинно она прошла мимо солдат, а оказавшись на безлюдной дорожке, поспешила скрыться в тенях дубовой рощи. Ее глаза еще жгло, и только темнота принесла им облегчение. Теперь наемнице предстояло найти источник смрада.

С высоты Первой ступени город раскрывался перед Джиа словно на ладони. Девушка отыскала среди многочисленных башен особняки своих жертв. Определив основное направление ветра, она прислушалась.

И, несмотря на всю концентрацию, ее волнение усилилось, ибо гнилостный привкус шел не от башен и даже не из Самториса. Неестественный, ни на что не похожий смрад доносился со стороны леса.

И означало это лишь одно – Джиа оказалась не там, где должна была быть.

21. Ночь

Неспешно работая кусочком замши, горбун Фро тщательно отполировал последний нож. Изогнутые лезвия ритуальных орудий блистали теперь, словно ими никогда и не пользовались. Затем он, как много раз до этого, проверил крепость пеньковых веревок.

Несмотря на то что люди пожелали добровольно принять участие в единоугодном ритуале, в самый важный момент кому-то из них могло стать слишком больно или просто страшно, и тогда ни одна из веревок не должна будет подвести.

Фро немногое видел на своем веку, зато, даже будучи слегка глуховатым, – а отчасти именно потому, что его слух недооценивали, – он предостаточно наслушался из-за своих мрачных застенков.

Разумеется, Фро подозревал что-то неладное, но был слишком благодарен хозяевам и пресекал в себе иные порывы. Ему, уродцу, милостиво сохранили жизнь при рождении, дали кров, пищу и работу. Он жил так, как многие бедняки могли только мечтать.

И похоже, что пришедшие к стенам монастыря совсем еще молодые юноши и девушки испытывали схожие чувства. Были среди них миряне, послушники и даже монахи. Один за другим люди заходили в гостевые для паломников, оставляя там верхнее платье и обувь. На площади они появлялись уже в одном исподнем, босые и простоволосые.

Народу собралось полным-полно. Никто из присутствующих не разговаривал, словно боясь нарушить сакральность момента. Солдаты молча привязывали молодых людей ко вкопанным в землю столбам. Жрецы, собравшись вокруг, внимательно наблюдали за ними.

– Эй, урод, не стой тут без дела, – обратился к Фро один из младших жрецов. – Нужны еще путы.

Горбун послушно подхватил клубки веревок и направился во двор. Фро старался не смотреть в глаза солдатам или тем, кого они связывали. Он вообще не любил смотреть в глаза людям, зная наверняка, что его нелепый вид не вызовет ничего, кроме отвращения. Но не взглянуть еще раз на дивной красоты танцовщицу, которая была здесь, среди прочих, он не мог.

Девушка выглядела изможденной. Она не противилась действиям солдата, зато тот обращался с ней как-то очень уж грубо. Фро хотел сделать ему замечание, но вместо этого промычал что-то себе под нос и вновь отвернулся.

В тенях заметно похолодало. Воздух становился все гуще. Чем больше враждебной магии наполняло его, тем сложнее было дышать. Наемнице приходилось прикладывать усилия, чтобы держать под контролем сердцебиение.

«Дыхание – мост между разумом и телом», – как говорили учителя…

Вдох – на четыре удара сердца, выдох – на восемь. Четкий ритм. Вдох – жизнь, выдох – смерть, вдох – жизнь… Пульс замедляется. Вдох – на шесть, выдох – на двенадцать…

Бег – спокойствие и сосредоточение. Концентрация на задании – ни мыслей, ни эмоций. Она – вся слух, зрение, осязание и обоняние.

Среди сумеречных лис магов не водилось, и в то же время все они были по-своему магами. То, что люди могли бы посчитать волшебством, сумеречные лисы называли силами природы – витали.

Они пользовались этой силой, умели ходить особыми тропами, пролегающими где-то на изнанке, «под кожей» плотного мира. Они могли общаться с животными, черпать витали в земле, воде и в воздухе, даже в чужой смерти. Однако сейчас им противостояла сила совершенно иного рода.

Судя по запаху, это волшебство не имело ничего общего с естественными токами жизни или смерти. Оно вызывало панический страх, и потому в округе не было слышно ни шороха зверя, ни крика ночной птицы. Все они убежали, улетели и уползли как можно дальше от средоточия враждебной магии.

По лисьей тропе Джиа преодолевала милю за милей буквально в десять шагов, как если бы она бежала по лесу от одного дерева и до другого. По сути, так оно и было. Чем ближе она подбиралась к тому месту, откуда разносился неестественный запах, тем удушливее становился воздух даже на лисьей тропе.

Добравшись до каменных стен, которые, судя по невзрачному виду строений, принадлежали монастырю, Джиа остановилась и прислушалась. Кроны деревьев зловеще шелестели, скрипели ветви… и больше ничего. Но девушка чувствовала, что ее безымянные братья и сестры находились где-то рядом.

Они шли тайными тропами, невидимые, но ощутимые друг для друга. Разумеется, ведь их общие жертвы ускользнули прямо из-под носа и собрались вместе. Но для чего? После первых покушений они решили обороняться или же напасть?