Проклятие десятой могилы (ЛП)

— Я не знала, сколько в тебе… тебя, а сколько — от злобного бога из адской тюрьмы. — От меня не укрылась ирония того, что Рейес сидел в тюрьме в обоих своих воплощениях. — Не знала, представляешь ли ты угрозу для Пип.

— Ты молодец, что об этом подумала.

Я удивленно уставилась на мужа.

— Я недостоин быть отцом. И никогда не был достоин. И чтобы я это осознал, чтобы понял, кто я, Сатане пришлось прийти в монастырь и вселиться в мое тело. Я не заслуживаю ни тебя, ни Пип. На твоем месте я бы тоже себе не доверял.

— Рейес, я вовсе не об этом говорю. — Он не ответил, поэтому я спросила: — Ты помнишь хоть что-нибудь с тех времен, когда был Рейазикином?

Поразительные глаза блеснули.

— Ты спрашиваешь, помню ли я, что ты отправила меня в тюрьму?

Я крепко зажмурилась.

— Или что мой собственный брат создал для меня ад?

Меня захлестнуло болью Рейеса. А может быть, эта боль была только моей.

— Нет, Датч, не помню. Точнее помню не все. Помню, что разочаровал своего брата, которого так сильно заботили его марионетки на Земле, что он создал целый мир, надеясь, что там я повзрослею и чему-то научусь. Помню бога из другого мира — богиню настолько прекрасную, что звезды предпочли бы сгореть, чем отвернуться от нее. Помню, как она умоляла моего брата отослать меня в ее мир. Там тоже была своего рода тюрьма, да, но не такая, где я был бы совсем один. Не такая, где я бы постепенно сходил с ума.

Мои веки приоткрылись. Совсем чуть-чуть.

— Помню, как она принесла моему брату в жертву свою жизнь. Торговалась с ним. Предложила стать жнецом в его мире, чтобы он дал мне, эгоистичному куску дерьма, которому было на нее наплевать, второй шанс. — Рейес закрыл глаза, борясь с чувствами. — Помню, что был так взбешен, что снова и снова искал знания, пока не понял, как сбежать из мира, где меня заключила прекрасная богиня. И все ради того, чтобы я снова мог сеять хаос. А в итоге позволил Мэлдисану и Эйдолону сбежать по моим следам.

Рейес так крепко сжал бутылку, что я боялась, он ее раздавит.

— Называть Узан тюрьмой — ошибка вселенских масштабов. Это рай, который создали твои предки для потерянных и дезориентированных душ. Но я видел и понимал только то, что меня заперли там против моей воли. — Рейес усмехнулся. — Нет, Датч. Я не заслуживаю ни тебя, ни Элвин.

— А может быть, ты уже тысячу раз искупил свои грехи.

— Каким образом?

— Люцифер. Дендоры. Эрл Уокер.

Глядя на бутылку, Рейес стал рассеянно царапать этикетку, а потом внезапно сменил тему:

— Мне оставить вас наедине?

— Он уже занят, — ответила я, примиряясь с тем, что так легко Рейес себя не простит. — Ош предназначен кое-кому очень и очень особенному.

— И кому же?

Да уж, вряд ли Рейес с радостью переварит такие новости. Без деликатности тут не обойтись. А можно сказать все, как есть, и смотреть, как меняется выражение лица моего мужа. От спокойствия, недоумения и ужаса до жгучей, убийственной ярости.

Я выбрала дверь номер два:

— Ему суждено быть с нашей дочерью.

Как я и думала, на лице Рейеса отразилось все: сначала спокойствие, затем недоумение, ужас и жгучая, убийственная ярость.

— Ну уж нет. — Он вскочил на ноги. — Даэва? Ты, на хрен, шутишь?!

Ну стопроцентный папа.

— Да, блин, даэва. И на твоем месте я бы не стала так бесцеремонно отметать его кандидатуру.

Рейес развернулся ко мне и нахмурился. Не на меня, а на все сразу.

— И что это значит?

Я задумчиво поджала губы.

— Ну, смотри. Я всю жизнь была ангелом смерти, а потом оказалась еще и богом из другого мира. Ты всю жизнь был сыном Сатаны, а потом раз — и ты уже бог из этого мира. Разве происходит такое на каждом шагу? У нас странная жизнь. Может быть, Ош тоже не так-то прост. — Я легонько провела пальцем по шраму на лице даэвы. — По-моему, в нем кроется гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Я вижу в нем величие, Рейес. Вижу невообразимую силу. Вижу, как он положит к ногам нашей дочери свою жизнь.

— Ладно. — Явно удовлетворенный моими словами, Рейес опять сел. — Ладно, если в итоге он распрощается с жизнью.

Я фыркнула.

— Это и есть один из твоих секретов? — спросил муж.

— Ага, прости. Я об этом вообще забыла. Кстати о птичках. Может, обсудим слона, которого мы якобы не замечаем?

— Давай, раз уж он и так без сознания.

— Я не об этом слоне.

— Мы уже поговорили о том, как ты отправила меня в тюрьму, а потом пыталась закрыть меня в адском измерении.

— Ничего такого я не делала, — огрызнулась я, а через мгновение остыла, поняв, что Рейес шутит. — Я о другом слоне. Похоже, у меня больше не осталось секретов. — Задумавшись, я сморщила нос. — Да, точно. Это был последний. По крайней мере из больших и важных. Только не спрашивай о том, как однажды в колледже я приняла одну штуку за искусственный глаз. Аппетит на месяц отобьет.

— Ты справилась с богом, — проговорил Рейес, ни капельки не впечатленный упомянутым инцидентом с глазом.

Я попыталась порадоваться, что хоть одному из нас на глаз наплевать.

— Хочешь сказать, ты мной восхищен? Что ж, ладно. Такое иногда случается.

— Ты охрененно поразительная.

Моя грудь раздулась от гордости.

— Или чокнутая. Присяжные все еще совещаются.