Проклятие для Обреченного (СИ)

Кел’исс выпускает меня, отходит и протягивает мою одежду.

Его на мгновение ведет в сторону, но Заклинатель быстро берет себя в руки. Лишь мазнув ладонью по лицу, стряхивает на пол тяжелые капли крови.

Отворачивается, и теперь говорит со мной лишь так – спиной.

— Теперь ты уйдешь, северянка. Вы все уйдете. Я уничтожу кристалл. Без него новых одержимых не будет. Но, боюсь, те, кого отметила Тень, обычными людьми уже не станут. Прости, но теперь это – твоя война.

Я лишь слышу, как он усмехается. Горько и словно прощаясь.

— Мы уйдем? А ты? – Я быстро одеваюсь.

— Я останусь. – Кел’исс сбрасывает под ноги свою красивую тунику и медленно закатывает рукава. Я лишь теперь замечаю, как ужасно высохли его руки, как грубо проступили почти почерневшие вены. – Мы – людоеды и кровопийцы, северянка. И я среди прочих в числе первых. Но даже я не настолько бездушная тварь, чтобы молча стоять и смотреть, как тень проглотит этот мир. Твоя война – там, - кивок вперед, моя - здесь. Эр узнает о предательстве – моешь не сомневаться. Он вырежет скверну, или я не знаю человека, которого горл называть своим другом, а уж после – Императором. А тебе нужно вернуться. К сыну.

Я проглатываю непрошенные слезы.

Так должно быть? Я оплакиваю мужа, которому желала смерти, а теперь горюю о человеке, который принес столько бед моей земле?

— Младенцу нужно еще несколько дней, чтобы набраться сил, продолжает Заклинатель, разминая пальцы. – Потом Темная отдаст его сама. Расскажи сыну об отце, когда он вырастит. Расскажи всю правду.

Меня буквально насильно вытаскивают из пещеры. Я все еще умоляю Кел’исса вернуть меня в Тень. Но он даже не оборачивается в мою сторону. Там, в пещеру с Темными, халларны загнали одного из своих монстров. Они что-то говорили о детонации топливных элементов и цепной реакции, которая обрушит свод и освободит энергию кристалла. И у нас совсем немного времени, чтобы оказаться как можно дальше отсюда, когда это случится.

Я не поминаю большинства слов, которыми обмениваются халларны, но, кажется, могу уловить хотя бы их общий смысл. После обрушения пещеры и уничтожения портала на какое-то время между нашим миром и Тенью откроется разрыв. Совсем небольшой, но если его не сдержать и не перекрыть, то Тень ворвется в мой мир.

Поэтому Кел’исс остался там.

Чтобы принять удар и закрыть всех нас… собой.

Я не знаю, что он делает, но, когда наши драконы поднимаются в небо, в горах раздается первый взрыв. Он кажется очень тихим и далеким, но вскоре сотрясается вся горная гряда. Ее будто подбрасывает снизу. Земля расползается быстро увеличивающимися трещинами и проваливается в никуда целыми каменными пластами. Горные пики, лесистые склоны – все превращается мешанину из огня, пыли и камня. И гром от этого безумия, поднимаясь до самых небес, нагоняет нас, чтобы толкает в спины горячим потоком воздуха, вслед за которым мне чудится отдаленной вой боли и разочарования.

О Заклинателях Костей говорят разное. И многое из этого – только шепотом. Ими пугают маленьких детей, их проклинают. Их называют кровожадными, бездушными, выродками…

И вот сейчас один из этих выродков жертвует собой, чтобы спасти… кого? Северян? Халларнов?

Я видела Тень.

Я видела ее безумие и ярость.

Если подобное прорвется сюда – миру не выжить.

Кел’исс остался, чтобы дать нам еще один шанс.

Глава пятьдесят седьмая

О том, что в Красном шипе не все в порядке, становится ясно еще до того, как сам замок всплывает на горизонте. Я вижу несколько столбов дыма, пачкающих горизонт черными нитями.

Насколько все серьезно? Просто поджег? Или…?

Когда подлетаем ближе, я замечаю под стенами замка огромное халларнское войско. И не просто войско – в сущности, я бы не особенно удивилась, захоти Император покарать меня за гибель его лучшего генерала. Под стенами Красного шипа – и халларны с их стальными монстрами, и северяне. И даже несмотря на пережитое и помутившийся рассудок, я готова поклясться на чем угодно, что на шее каждого есть метка в виде треугольника и пяти исходящих из него лучей.

Это все-таки месть, но не от Императора.

Мы закладываем над головами осаждающих несколько виражей, но халларны не готовы стрелять по своим, хотя все происходящее внизу заставляет их тревожно перекрикиваться.

Поэтому просто приземляемся во дворе замка. Нас тут же окружают со всех сторон. Начальник гарнизона сосредоточен и, как мне кажется, сильно озадачен. Оно и понятно – тот союз, невольные приверженцы которого готовятся штурмовать стены, вряд ли мог ему привидеться даже в кошмарном сне.

— Кел’исс мертв, - говорит халларн – офицер, судя по его знакам отличия.

В двух словах рассказывает, что случилось у озера Медведя, о предательстве Скорбных дев и о том, что проклятые метки все равно не потеряли прежней силы, а значит их обладатели буду по-прежнему подчиняться тем, до кого еще не скоро дотянется карающая рука Императора.

— Замок не выстоит, - говорит начальник гарнизона. – Два дня, максимум, три. Дольше нам не продержаться.

— Уходите, - говорю я.