Проклятие для Обреченного (СИ)

— Будешь ли ты, мужчина, любить и хранить верность своей жене? – спрашивает Тьёрда.

Генерал чуть склоняет голову набок, усмехается.

Для него все это – просто ничего не стоящая уступка, этакая подачка всем северянам, которым придется смириться с тем, что отныне он, нареченный богами, их хозяин и господин. Со всеми законными правами и притязаниями.

Но, конечно, все эти слова и клятвы, даже перед очами северных богов, для него совсем ничего не значат.

Но Тьёрд все-таки говорит:

— Да, буду.

Император и Заклинатель костей за его спинами одновременно переглядываются.

Для них это тоже просто слова.

Служитель поворачивается ко мне, повторяет вопрос.

И когда я непроизвольно тяну пальцы из ладони халларнского Потрошителя, он только еще сильнее их сжимает.

— Да, буду, - отвечаю сквозь зубы.

Темно-красный взгляд становится ярким, словно налитый самым кровавым рассветом, какой только может быть в этих краях.

— Видишь, кошка, ничего сложного. Ты моя, я твой, и вся эта белиберда, - он машет рукой, как будто говорит о курином помете.

— Ты ничего не понимаешь, - устало говорю я.

Желание огрызаться, сопротивляться и вести наши привычные пикировки напрочь пропадает. Остается только усталость и желание поскорее закончить все это.

Вторую часть церемонии, по халларнским традициям, проводит лично Император.

Наверное, мне полагается радоваться такому вниманию, но для меня это лишь один из многих мучителей, превративших мою землю в кровавое полотнище своих амбиций. Мы слишком разные с халларнами, чтобы испытывать к обрядам и верованиям друг друга какое-либо уважение.

Ничего красивого не происходит. Церемония отдает скорее подобием военного парада – так же пафосно и официально, разве что никто не марширует.

Ни капли чего-то духовного, обращенного к сердцу и душе.

Ни слова о верности и долге.

Зато с фанфарами, дружным гулом собравшихся халларнов и россыпью алых лепестков нам под ноги. Я даже не знаю, что это за цветы. Наверняка привезены специально откуда-то издалека, так как в моих краях до сих пор лежит снег.

Только когда наши с генералом ладони надрезают тонким стилетом, складывают в крепкое рукопожатие и фиксируют парой стальных браслетов, Император, обращаясь ко мне, говорит:

— Отныне этот мужчина – твой муж. Он обязан кормить тебя, защищать, оберегать ваш дом и не давать покоя в супружеской постели. Запомни это и передай следующей.

Я икаю.

Непроизвольно, потому что…

Следующей?

— Какое славно неподдельное изумление, - снова лыбится Келис’с. – Тьёрд, ты забыл предупредить, что по халларнскому обычаю у мужчины может быть сколько угодно жен и наложниц?

— А должен был? – не без удовольствия разглядывая мою реакцию, спрашивает генерал.

Так вот зачем ему была нужна вся эта «благородная игра».

Собирается взять в жены еще и Намару?

Или, может, Басу?

Или любую другую женщину, которую захочет?

— А представь, что было бы, будь у тебя обе руки стальными? – продолжает издеваться Заклинатель костей, и Тьёрд прожигает его хмурым взглядом. – Взял бы бедняжку как постельную девку. А она бы думала, что жена – единственная и неповторимая.

— Заткнись, Кел, - уже очень жестко пресекает генерал.

Я все-таки выдергиваю ладонь из его пальцев.

Но только чтобы взамен Тьёрд тут же схватил меня за локоть и дернул на себя.

Резко и сильно, до боли в плече.

— Они просто шутят, кошка, - говорит тише, но все с той же насмешкой. – Мне в постели будет достаточно тебя одной. Абсолютно в этом уверен.

Я пытаюсь вырваться, но чем больше сопротивляюсь, тем сильнее сжимаются стальные кольца вокруг наших запястий. Возможно, это просто еще один фокус халларнских технологий, о которых я знаю ровно «ничего». Чем дальше друг от друга наши запястья – тем сильнее сила притяжения, буквально приклеивающая нас друг к другу.

— Я сниму их завтра, после первой брачной ночи, - снова пытается успокоить Тьёрд, и снова это звучит как издевка. – Чтобы моя дикая коза не ускакала из постели до того, как я буду готов ее отпустить.

— Зачем я тебе, Потрошитель? Ты же теперь здесь всему хозяин. Можешь взять себе новую жену. Следующую!

Смех за его спиной подсказывает, что я говорю это непозволительно громко.

И заливаюсь краской.

Стыда и злости.

Глава сорок первая

По традиции Севера, когда новобрачные направляются к месту пиршества, всю дорогу их преследуют короткие срамные песни. Считается, что таким образом молодая кровь, и без того готовая вскипеть от бушующего в ней желания, должна лишить новобрачных всякого терпения.

Помню, как вечность назад, когда нашу землю еще не топтал вражеский сапог, я присутствовала на нескольких свадьбах. Помню блестящий взгляд молодого мужа, который едва сдерживался, чтобы не сграбастать молодую жену и не утащить ее в их новый дом. Помню, каким милым румянцем заливалась юные северянки, как прятали глаза и трепали в руках подол свадебного платья.