Проклятие дракона

Ей было легко говорить. Аэрилин всю жизнь путешествовала с торговцами. Она привыкла к толпам и запаху, как и к сильной жаре. На ее бледно-розовом платье даже пятен почти не было.

Нет, она отдыхала на стуле за их прилавком, ноги лежали на пустом сундуке, одна рука рассеянно лежала на заметном животе. Она обмахивалась голубым веером другой рукой, отгоняя жару от лица и шеи.

Она могла ощущать себя тут как дома, но Тельред привык к другой жизни, к жизни с мечом.

— Ничего я не ожидаю. И никого еще не отпугнул.

Аэрилин указала за свое плечо веером.

— Да? Тогда от чего они убегают?

Тельред повернулся вовремя и увидел, как три юные леди уходят от него. Они запищали, увидев, что он смотрит на них, и убежали, пробиваясь в толпе в своих кружевных нарядах.

Аэрилин насмешливо вскинула брови.

— Наверное, увидели мышь.

Тельред грубо дернул штаны, но знал, что ногу все равно видно.

— Что ты ожидала? Никто не подойдет к нам из-за этой ноги.

— Никто не подойдет к нам из-за хмурого вида, — парировала Аэрилин. — А нога даже очаровательна.

— Нет. Она чудовищна, — Тельред снова одернул штаны, скаля зубы, когда стало видно кожу. — Кто захочет покупать что-то у человека с одной ногой?

Аэрилин поджала губы.

— Если перестанешь так скалиться, то поймешь, что люди очень даже хотят что-нибудь купить у человека с одной ногой. Все зависит от тебя, — она посмотрела на прилавок, где торговец средних лет разглядывал яблоки.

«Смотри», — сказала она губами.

Торговец поднял яблоко, покрутил его.

— Сколько за мешок таких?

— Двадцать, — сказала Аэрилин.

Он фыркнул.

— Ни один мешок яблок столько не стоит. Я могу купить пироги дешевле. Предложу шесть.

— Шесть? — тихо сказала Аэрилин. Ее ладонь с подлокотника переместилась на живот. — А можете дать десять?

Он смотрел на ее ладонь. Его брови медленно поднимались, он тяжко вздохнул.

— Хорошо. Десять, но не медяком больше.

— Чудесно! — Аэрилин махнула, и улыбающийся пират подошел за деньгами. — Отдайте ему лучшие, что есть у нас.

— Я выберу их сам, — сказал пират.

Как только торговец с яблоками ушел подальше, Аэрилин посмотрела на Тельреда.

— Видишь? Состояние помогает торговле, если использовать его с умом. Никто не пожалеет тебя, если ты смотришь на них так, словно сорвешь с них кожу.

— Ладно. Я не хочу, чтобы меня жалели. И у меня нет состояния, я чертов калека, — рявкнул Тельред. Пот капал с кончика его носа. Он грубо потянул за воротник. — Не понимаю, зачем мы снова здесь. Мы же были в замке!

— Месяц назад, — напомнила Аэрилин.

— Да. И мы получили много золота. Так зачем мы снова прибыли сюда, если нам хватает для бухты?

Аэрилин ткнула веером в голубой щит на груди его туники.

— Скоро совет канцлера. Хочешь ты того, или нет, но как единственный торговец с Бесконечными долинами ты должен быть частью совета, — добавила она, когда он начал спорить.

Ему не нужно было напоминать. Это было вышито на его тунике. Это напоминало, что он принадлежит Чосеру, что он должен отвечать на каждый его зов.

Он не знал, за что они голосовали. Не понимал. Все вокруг понимали, что ожидать, но Тельред даже не спрашивал и не подслушивал, чтобы понять. Для него совет означал необходимость долго сидеть в душно комнате, чтобы проголосовать. На такое, как он быстро понял, уходила вечность.

На последней встрече Чосер продержал их в комнате почти день. Слуг не пускали, когда закрывали двери. Чтобы открыть их, все должны были достичь согласия, что не удавалось. И совет обходился без еды и воды часами, пока Чосер обсуждал налоги.

Аэрилин сказала, что это был трюк: Чосер пытался выдавить нужные голоса из членов совета, и это работало. Но к концу Тельред был в ярости, зато, пока он сидел долго на одном месте, он мог планировать месть.

И когда пришло время голосовать, его пираты сбросили с балкона Чосеру… подарочек.

— Никаких шалостей в этот раз, — предупредила Аэрилин, словно читая его мысли. — Нам везло, но Чосер уже подозревает, что кто-то из нас в ответе за случай с пчелами. Это не смешно!

Она замахнулась на смеющихся за ней пиратов веером.

— Бросать во время голосования разозленный улей — неприемлемо! Это даже не было умно… ладно, немного было, — Аэрилин хмурилась, но улыбнулась. — Но больше никаких трюков. Один лишний шаг, и Чосер запрет всех вас в подземельях.

— Пусть попробует, — проворчал Тельред. Он ощущал жар обрубком ноги. Он пульсировал. Из-за пота ремень натер кожу. Он не мог не думать об этом, пока стоял. И он пошел.

— Куда ты? — окликнула его Аэрилин.

— Размять дурацкую ногу, — рявкнул он.

Тельред шагал по людным улицам. Грязь была под ногами. Взгляды царапали его. Все смотрели… нет, пялились. Их взгляды привлекал стук его ноги, они открыто пялились, словно он заслуживал этого… может, так и было.

Тельред охнул от боли в колене, его дыхание стало сбивчивым. Он остановился и прижался к ближайшей карете, закрыл глаза, боль утихала. Она не прошла. Она всегда была там, как и люди всегда будут пялиться на него. Но с закрытыми глазами он хотя бы не видел людей.

Он ничего не мог поделать с болью.