Проклятие дракона

Она медленно встала и развернулась, разглядывая зал. Совет лежал вокруг нее на столах, на полу или в креслах. О, они не были мертвы, она не видела причины убивать их, ведь страх перед Креваном сделал бы совет хорошим союзником.

Они были просто парализованы.

Это был один из первых ядов, которому она научилась: простая смесь нрав, которую усиливал спирт. Совет был жив, не спал. Многие провожали ее взглядами, пока она выбиралась из-за стола. Они видели ее, слышали… но не могли остановить.

Д’Мер повернулась на звук шагов и увидела Правого на лестнице. Он прятался на втором этаже перед встречей. Чосеру не стоило проводить совет в такой открытой комнате. Это была его вторая ошибка. Первой было доверие к графине.

— Собирай головы, — шепнула она и пошла вдоль столов.

Правый выхватил меч и пошел к представителям Средин. Глаза солдат были полны паники, его лезвие резало их шеи. Их рты раскрывались, но кричать они не могли.

Д’Мер смотрела миг, как Правый поднял капитана за бороду и бросил в мешок. Она выполнила обещание: эту ночь он не забыл бы.

Слезы лились из глаз многих членов совета. Она почти слышала, как они молили глазами, пока она шла к главному столу.

— Я не буду вредить вам, советники, — сказала она им. — Король хочет вести ваши армии в ловушку, чтобы купить победу над Титусом кровью нашего народа. Да, нашего. Я не забыла верность региону, где родилась. Я прибыла сюда сегодня, чтобы помешать совету совершить серьезную ошибку, — она улыбнулась им. — Но политика работает слишком медленно… Надеюсь, вы не против, если я ускорю события.

Она дошла до главного стола, вытащила листок пергамента из складки юбки.

— Зачем вам преклоняться перед безумцем, если вы можете стоять сами? Великий лес не будет слушаться приказов Кревана.

Д’Мер взяла свечу со стола, наклонила ее, налила воск на уголок пергамента. Она сняла кольцо с печатью с пальца Чосера и прижала к воску, создавая печать.

Закончив, она подняла пергамент.

— Я уношу с собой объявление войны. Оно подписано вашим канцлером. Вы отплатите за мою доброту, присоединившись к бою, когда время настанет. Уверяю вас, Креван меньше хотел бы вести переговоры с вами, если бы его солдаты вернулись в Средины, — она опустила кольцо на стол и улыбнулась комнате. — Оставляю вас, дамы и господа. Вам нужно многое обсудить.

Шаги на балконе сообщили о возвращении Левого.

— Они ушли?

Он кивнул.

— Хорошо, — она посмотрела на Чосера. — Заберите канцлера. Я хочу сделать еще кое-что.

Они оставили застывший совет на стульях, поднялись на чердак. Левый нес обмякшего Чосера на плечах, Правый — мешок с головами. Все стражи тут отсутствовали — ее близнецы убедились, что им не помешают.

Левый связал руки канцлера. Он схватил зубец стены и выломал его из бетона. Д’Мер смотрела, как он привязывает камень к ногам Чосера. Он поднял его тело к краю стены, занес над бушующими волнами…

— Погоди.

Левый опустил его и быстро отошел.

Д’Мер впилась в волосы Чосера. Она подняла его голову с груди, опустилась, чтобы их глаза были наравне.

В его взгляде была паника. Его глаза были глазами человека, предлагавшего ей все. Она могла забрать все его богатство, весь замок. Она могла забрать любую часть его тела, лишь бы оставила его жить.

Но она пришла не для сделок.

Его глаза расширились, губы двигались в беззвучном крике, когда он ощутил жало ее кинжала. Она выкрутила его, царапая лезвием ребра. Она медленно вытащила кинжал.

— Я не хотела тебя убивать. Ты мог быть полезен. Но, боюсь, ты совершил слишком много ошибок.

Кинжал снова впился в его плоть. Она смотрела, как вены проступают на шее Чосера, он боролся с болью. Она вытащила кинжал, прижала лезвие к его горлу, выбирая идеальный угол. Она хотела, чтобы он был живым, разбиваясь о волны.

Она хотела, чтобы он страдал.

— Ты не должен был умереть сегодня, Чосер, — ее губы оказались у его уха, она прошептала. — Но и не должен был называть мою дочь шлюхой.

Глава 29

Стратегия

Каэл не знал, как это произошло. Один миг он шел по королевству, зная, что некоторые вещи невозможны, а в другой все стало казаться простым.

Сбивать деревья и убивать медведей камнями было уже не странно. То, что было необходимо, как плащ или туника, мешали. Он даже не удивился, увидев, как ребенок оттаскивает булыжник с дороги. Он пробивал путь на ужин постоянно, и было странно, когда на него не нападали.

Если бы он перестал бегать по округе, он удивился бы своему отражению.

Он был уверен, что горы не изменились. Олени были такими же быстрыми, а склоны — беспощадными. Камни не стали мягче. Ночи не стали теплее. Но он бегал по самому опасному уголку королевства, словно имел на это право.

Может, горы и не изменились…

А Каэл изменился.

Что сказал бы Амос, увидев его теперь? Улыбнулся бы, увидев, что лазарет отстроен? Он показал бы Роланду, как теперь охотится, и это стерло бы его разочарование навеки. Он не хмурился бы и не опускал бы плечи.