Проклятие дворфа

Новые, угнездившиеся в голове Умбарка знания и умения, позволили ему без труда выследить и прикончить молодого оленя неподалеку от сторожевого форта, на главной дороге ведущей к Пандоргану. И пока преследовавшая его по пятам несколько дней кряду волчья стая дралась за брошенное мясо клыккара, Умбарк ушел далеко вперед. Взвалив на плечи тушу молодого оленя, оторвать от земли которую было под силу не каждому человеку, Умбарк зашагал по направлению к сторожевому форту, не делая попыток уклониться, и обойти его стороной. Теперь он изображал из себя добропорядочного жителя Пандоргана, возвращающегося с охоты. А честным гражданам не пристало бегать и прятаться, поскольку их совесть чиста, и бояться им нечего.

Умбарк без проблем миновал сторожевой форт, ни единым мускулом не дрогнув под внимательными и оценивающими взглядами стражников. Бросив в специальный кувшин небольшую серебряную монету, плату за вход в город, и поправив сползающую с плеч тушу молодого оленя, Умбарк отправился дальше, кивнув в ответ на дежурное приветствие стражи. Умбарк не боялся, что его кто-нибудь узнает, и в возвращающемся в город после удачной охоты охотнике опознает преступника, вора и убийцу объявленного в розыск. Много воды утекло с тех пор, как Умбарк покинул Пандорган, слишком сильно он изменился, и в первую очередь внешне. В исхудавшем, осунувшемся, с грязно-белой шкурой охотнике вряд ли кто смог бы узнать статного, ослепительного красавца, которым он был всего лишь год назад. Пока удача не отвернулась от него, превратив баловня судьбы во всеми гонимого и прзираемого изгоя, обреченного на смерть.

Никем неузнанный, сгибаясь под тяжестью добычи Умбарк миновал стражу, и зашагал к городу. Когда пост стражи оказался позади, и его спину перестали буравить подозрительные взгляды стражей, Умбарк расправил плечи и ускорил шаг. С каждой минутой становясь ближе к заветному теплу, крыше над головой, обильной еде и питью, а также девочкам, по ласкам которых истосковался за месяцы мытарств и скитаний выпавших на его долю. Женские глаза, руки, теплота объятий и прочие сопутствующие им прелести, было главным из того, что заставляло его все время ускорять шаг. А когда он увидел милый сердцу Пандорган, в который не чаял вернуться, Умбарк поймал себя на том, что еле сдерживается, чтобы не сорваться на бег.

Вскоре он шагнул в пропитанную дымом и алкогольными парами, насыщенную многоголосьем собравшихся, таверну. Ему никогда прежде не доводилось бывать здесь, поэтому он не опасался встретить старых знакомых. Прежние его приятели и собутыльники были рудокопами, заглядывающими в таверну после напряженного трудового дня проведенного в шахте, чтобы пропустить перед сном пару-тройку кружек крепкого пива. Снять усталость и стресс после трудового дня, похвастать сегодняшней добычей перед такими же работягами, или посетовать на постигшую их неудачу. Рудокоп приходил в таверну только в двух случаях. Чтобы выпить на радостях, если ему повезло, или с горя, если день оказался неудачным. Поскольку в языке ледяных троллей отсутствовало такое понятие, как выходной, то тролли захаживали в таверну каждый день, и только смерть, или тяжелая болезнь, считались уважительной причиной, чтобы этого не сделать. В запасе у измотанных работой троллей было не так уж много времени на отдых, и поэтому они выбирали таверны расположенные поблизости от дома. И ходили только туда, не тратя драгоценного времени на бессмысленные блуждания по городу, учитывая, что ассортимент выпивки и закусок в тавернах был практически одинаков.

В бытность свою вором-карманником, удачливым рудокопом в глазах знавших его людей, Умбарк жил в другом конце города, и поэтому мог быть уверен в том, что здесь никогда не встретит людей когда-то знавших его. Хотя и среди рудокопов случались исключения, любители нарушать общепринятые правила, посещающие за ночь гораздо больше, чем основная масса троллей, питейных заведений. Но в такую даль никому из них добраться было не под силу. С каждой потребленной внутрь кружкой хмельного напитка, походка любителя путешествий становилась все более медленной и нетвердой. После четвертой-пятой таверны бродяга оказывался лежащим где-нибудь под забором, рискуя подхватить воспаление легких от холодной земли, или получить несколько ударов плетью, наказание от городских властей за неподобающее поведение, нарушение общепринятых норм морали.