Проклятие Евы. Как рожали в древности: от родов в поле до младенцев в печи

В эпоху Екатерины II в 1778 году Калинкин дом был переделан под «Секретную больницу» для лечения сифилиса. В 1781 году она получила официальное название – Калинкинская больница. Первоначально лечебница была рассчитана на 60 кроватей. Так исправительное учреждение превратилось в венерологическую клинику, лечение в которой было абсолютно анонимным (зачастую пациенты скрывали лица масками). При больнице работал роддом, где после смерти Екатерины II продолжил свою деятельность Нестор Максимович Максимович-Амбодик. В период правления Николая I там был отстроен целый больничный городок. На верхних этажах возведена церковь иконы Божьей Матери «Всех скорбящих Радость», а также был разбит сад для прогулок с фонтаном и цветочными клумбами.

Калинкинская больница напрямую связана с именем Вениамина Михайловича Тарновского (1837–1906), первого в истории российской медицины врача-венеролога: он работал там старшим ординатором с 1859 по 1860 год. Тарновский сделал ряд важных открытий в области венерологии, использовал в своей практике передовые методы лечения и предотвращения сифилиса, основал «Русское сифидологическое и дерматологическое общество». Впоследствии больница стала носить его имя (позднее на ее базе был создан Ленинградский кожно-венерический институт):

Прощай, Тарновская больница,
Прощай железная кровать,
На ней лежать одно мучение,
Укол, вливания принимать…[49]

Максимович-Амбодик не утратил своего профессионального пыла и на новом месте. Лечил и выхаживал бывших уличных девушек не менее заботливо, чем знатных дам. Акушер перевел нашумевший труд австрийского доктора Йозефа Пленка[50] «Врачебные наставления о любострастных болезнях, кои приключаются в разных частях человеческого тела». Эта книга стала первым пособием по венерическим заболеваниям на территории Российской империи.

Работая в Калинскинской больнице, Максимович-Амбодик сконструировал кровать для родов, которую описывали так: «Замечательно здесь устройство родильной кровати. Эта железная кровать имеет, вместе с лежащею на ней постелью, вышину с лишком полтора аршина, так что акушер не имеет нужды нагибаться к родильнице. Верхний, обитый юфью [кожей] тюфяк составлен из нескольких кусков, могущих укладываться различно; в среднем куске сделана овальная выемка, и в нее вставляется продолговатый довольно глубокий медный таз, края которого, однако ж, стоят ниже уровня тюфяка… новорожденному можно здесь немедленно сделать теплое купание… и тут же может ему удобно быть подана всякая помощь, в случае мнимой смерти»[51] [21].

Нестор Максимович много писал про педиатрию и воспитание детей, рекомендовал закаливание, ратовал за грудное вскармливание, предостерегал родителей от суровых наказаний, калечащих юные души, коллекционировал и описывал лекарственные растения. Его работы значительно пополнили отечественную библиотеку по ботанике. Наверное, нет такой области, в которой бы не поработал Максимович-Амбодик. Оттого он и светило медицинской науки, оттого он и отец российского профессионального акушерства, оттого спустя столетия гремят над головами новых и новых поколений акушеров-гинекологов его слова: «Солнце не должно вставать над роженицей дважды»[52].

Ныне Повивальный институт, где трудился Амбодик, носит имя другого, не менее прославленного русского акушера Дмитрия Оскаровича Отта.

Дмитрий Оскарович Отт

(1855–1929)

Между Оттом и Максимовичем-Амбодиком пролегает целое столетие, но объединяют их общие цели и прогрессивные взгляды на практическую медицину. Отт совершил такое, о возможности чего его выдающийся предшественник и мечтать не мог в самых своих смелых фантазиях.