Проклятие феникса

Лу вновь снился сон: яркий и до боли знакомый. Всё было прежним – то же пыльное крыло особняка, та же комната изощрённой жестокости. Но в этот раз среди жутких трофеев она заметила Оливера: тот сидел в углу у книжного шкафа и судорожно листал старинную книгу в кожаном переплёте.

– Оливер? – удивлённо спросила она. Откуда он взялся? Откуда вообще узнал об этом месте?

Но Оливер не ответил. Просто застыл на месте, глядя в книгу. Лу пошла к нему, быстро, но так, чтобы не спугнуть.

– Оливер? – окликнула она громче. – Пенелопа в порядке? Что ты здесь делаешь?

Она нависла над ним, но он будто ничего не заметил. И тогда Лу поняла: он не видит её. Для Оливера она была призраком – или её не существовало вовсе.

Нахмурившись, она заглянула ему через плечо, пытаясь рассмотреть, что его так заинтересовало. Слова на странице расплывались и изменялись, словно прятались от её взгляда, и Лу, прищурившись, склонилась ниже.

Всего одно слово успело проступить из неразборчивой путаницы – но тут сон прервался, и Лу резко проснулась. За окном потихоньку наступал вечер; она лежала у подножия кровати Зака, а брат примостился рядом и крепко спал. Осторожно отстранившись от него, Лу встала и, спотыкаясь, пошла к собственной кровати.

Сон был таким же ярким, как и всегда, и при воспоминании о нём внутри всё сжалось. Что там забыл Оливер? Что он читал?

«Ловушка». Только это слово она смогла разглядеть. Но что оно означало? Почему феникс счёл его настолько важным, что послал ей этот сон?

Феникс. Во рту загорчило. Он мог прогнать мантикору, а в итоге позволил чудовищу к ним подобраться. Зак был так уверен, что феникс его защитит, а дурацкая птица даже не появилась. Если бы Оливер опоздал… если они не смогут найти лекарство…

Услышав в коридоре шаги, Лу повернула к двери и слегка её приоткрыла. Она не забыла предупреждение тёти Мерле, но сначала нужно было выяснить, как себя чувствует Пенелопа.

Дверь напротив была открыта. На пороге спиной к Лу стояла Ровена, прислонившись к дверной раме.

– …жар поднялся, – донёсся из комнаты голос Конрада. Казалось, что за день он постарел на десяток лет. – Даже нектар фей не помогает.

– Стандартные противоядия тоже не подошли? – спросила Ровена. Конрад, видимо, покачал головой, потому что она вздохнула. – Вот почему она не взяла с собой огонь или хотя бы хлопушку? Знала ведь, как отпугнуть мантикору.

– Она вообще ничего не взяла, кроме ножа, – сказал Конрад. – Даже не оделась как следует.

– Проклятые близнецы, – пробормотала Ровена. – Мало нам было проблем от Джози, её дети умудрились сделать всё ещё хуже.

Лу пригнулась, прячась за дверью. В голосе двоюродной бабушки пылал гнев, и хотя Лу хотела оправдаться, она понимала, что ничего этим не изменит. Какая разница, почему Зак пошёл в лес? Какая разница, почему они с Пенелопой отправились его искать? Какая разница, что Зак пытался её защитить? Мантикора всё равно ужалила Пенелопу, и теперь она умирала.

Какое-то время Ровена молчала, а потом буркнула:

– Надо позвонить их отцу.

– Зачем? – спросил Конрад. – Чтобы он забрал их в Чикаго? Думаю, одной трагедии нам достаточно. Лучше обойтись без второй.

Лу не сразу поняла, о чём он, но потом вспомнила слова Пенелопы, из-за которых Зак и отправился в Диколесье. Они не могли вернуться домой. Проклятие не позволяло.

Сердито взглянув на клеймо, она попыталась стереть его. Раньше оно напоминало ей о маме, о прошлом, которое она так любила. Но теперь она знала, что их предок охотился на жителей Диколесья ради денег, и из-за него они застряли здесь навсегда, и при взгляде на метку становилось тошно.

– Если бы она могла обороняться, у неё было бы больше шансов, – помолчав, сказала Ровена. – Это всё чёртов феникс – вот что ему от нас нужно? Чтобы мы принесли себя в жертву? Ради чего? Мой брат погиб в этих горах, как и многие до него. Если бы мы могли дать животным отпор…

– Феникс ничего не забывает, – со вздохом сказал Конрад. – Он не человек и не понимает концепцию времени.

– Поймёт, если мы перестанем помогать, – резко сказала Ровена. – Проклятие требует регулярно заходить в Диколесье. Остальное – наш собственный выбор.

Конрад помолчал.

– Ты же знаешь, я не смогу сидеть сложа руки. Животные ни в чём не виноваты.

– Пенелопа тоже, – сказала Ровена. – А она твоя дочь.

– Я в курсе, – огрызнулся он. – И я пытаюсь её спасти. Давай сосредоточимся на этом, а не на старых обидах и пустом бунтарстве, которое ничего не изменит.

Повисла напряжённая тишина, но потом плечи Ровены опустились.

– Ты прав. Извини, – просто сказала она. – Пойду покопаюсь в записях. Может, найду что-нибудь полезное.

– Спасибо, – тихо отозвался Конрад. – Увидишь Оливера – передай, пожалуйста, что я его жду.

Ровена кивнула.

– Он сейчас роется в старых дневниках. Природа всегда найдёт лекарство от собственного яда, пусть даже в самой неожиданной форме. Если мы вдруг тебе понадобимся…