Проклятие Гензеля и Гретель

Я почти было потребовал объяснить, о какой правде речь, но в последнюю секунду прикусил язык. Спросив, о чем она только что подумала, откроет, что у меня мамины телепатические способности, а все внутри говорило мне хранить это в секрете, потому что я не мог доверять Роми. Как бы ужасно ни было подозрение, возникшее у меня в голове, я знал, что должен озвучить его и внимательно проследить за реакцией Роми.

— Ты работаешь с Росвитой. Почему?

Я ожидал взрыв отрицания, но вместо этого сестра сжимала и разжимала кулаки, а затем выдала:

— Ты всегда был маминым и папиным любимчиком. Тебе доставалось все, чего ты хотел. Тебе не понять.

Мне захотелось наорать на нее и сказать, что раненые чувства еще не повод оправдывать то, что она отвернулась от семьи и начала сотрудничество с ведьмой, но я не стал. Нужно давить потихоньку. Шаги снаружи сказали мне о том, что стоит лишь Роми позвать охрану, я потеряю шанс расспросить сестру и узнать о плане Росвиты.

Поэтому я натянул маску спокойствия, хорошо зная, что это разозлит сестру.

— О чем ты говоришь? К нам относились одинаково.

Роми фыркнула.

— Ты что шутишь, брат? Когда меня отослали из замка, то поместили в полной изоляции. Все, что мне было важно, у меня забрали. Ты же не был изолирован на горе с тупой горничной, которая должна была составлять тебе компанию.

Я нахмурился.

— Мать и отец сделали это для твоей безопасности. Меня отправили в армию, где я трудился, чтобы стать генералом.

Она глупо хихикнула.

— Именно. Тебе выпало делать то, что ты всегда хотел. Ты хотел изучать стратегию, как сражаться и быть хорошим королем. И тебе была дана такая возможность.

— Все было не так. Мне тоже пришлось многим пожертвовать.

— Неужто? Тебе не позволялось посещать дворцовые банкеты и балы? Тебе приходилось составлять компанию генералам и солдатам, а пища, которой ты питался, была лишь хорошей, но не замечательной? — Ее ноздри раздулись, а губа выпятилась. — Ты хоть представляешь, какими были для меня последние годы? У меня не было никого, кроме старой бесполезной горничной. Мне приходилось штопать одежду, которая разладилась на части, и стирать ее в снегу. Моя еда была такой однообразной, что в один из дней я решила, что лучше голодать.

Я не показал ей, какой испорченной она казалась.

— Тебе бы не было безопасно в армии. — Разве она не понимала, что родители хотели лишь лучшего для нее?

Злость перекосила ее лицо.

— Они могли отослать меня к другому двору, притвориться, что я — дочь купца. Да что угодно, только не заключать меня в горах.

— Они думали, что в горах будет безопаснее всего.

— Они ошибались. Мои лучшие годы были потрачены впустую.

— Ты должна злиться не на них, а на Росвиту. Если бы не она, родителям не пришлось бы никуда тебя отсылать.

Роми сощурила глаза.

— То, что Росвита нашла меня, было благословением.

У меня все упало внутри, когда я понял, что Росвите не пришлось долго упрашивать сестру присоединиться к их команде. Роми хотела этого. Она не понимала, насколько это неправильно.

— Неважно, что Росвита тебе пообещала, ты не можешь ей доверять. Она — лгунья. Роми, еще не поздно вернуться в семью.

Из ее горла вырвался скрипучий смех. Мне очень он не понравился. Я хотел прекратить это. Хотел вернуть сестру, а не эту злую незнакомку, сидящую напротив меня.

— Понравится ли тебе это? — Она поднялась напротив меня. Я продолжал сидеть. — Хочешь знать, что Росвита пообещала мне? Свободу и власть.

Я многозначительно посмотрел на ее наручники, и она засвистела вместо ответа. Охрана поспешила к нашей камере.

— Отстегните, — приказала она, и они немедленно исполнили. — Я иду к Росвите. Следите за ним. — На этом она вышла из камеры.

— Какова цена твоей свободы? — Я наклонился вперед и сжал решетку, когда охранники закрывали железные двери.

Роми развернулась.

— Росвита хочет корону. Я сказала ей, что будет полезно использовать меня в качестве приманки. Я сказала, что вместо меня, второй любимицы, она может получить настоящую ценность — тебя.

— Ты подставила меня? — Скептицизм вылился наружу и сменился горечью разочарования.

Она триумфально вздернула подбородок.

— Я знала, что это был ты, когда Гензель явился за мной. Я говорила Росвите, что ты попытаешься спасти меня, и они смогут поймать тебя.

— Ты вправду думаешь, что она собирается дать тебе власть, потому что теперь у нее есть я? Ничто не помешает ей отказаться от своего слова.

— Да, ничто. — Губы Роми изогнулись в злобной улыбке. — Увидеть меня на стороне ведьмы, ранит мать сильнее, чем если бы она узнала, что я умерла.

У меня заледенело внутри. Кем была эта жестокая незнакомка? Куда делась моя милая сестра?

— Ты не можешь этого сделать, Роми! — прокричал я вслед ее исчезающей фигуре. — Это убьет мать!

— Она уже давно умерла для меня, — ответила Роми без эмоций в голосе.

27. Гретель

В то время как я ждала, когда смогу увидеть или услышать Стефана, мои мысли неслись от худшего до лучшего сценария развития событий. Удалось ли ему? Или он не смог? Может, он ранен? В безопасности ли Роми? Почему он еще не вернулся?