Проклятие Ивана Грозного и его сына Ивана

Прежде, до революции, они с Робертом часто бывали на вернисажах. Муж любил живопись, хорошо разбирался в ней и увлек Елену Александровну. Однажды они даже ездили в Москву, чтобы взглянуть на выставленную в галерее купца Третьякова картину Репина «Иван Грозный…». Потрясающее полотно, такое сильное, яркое, живое, столько муки, страдания в героях.

Точно. Вот что знакомое! Ну конечно! Как же она сразу не узнала.

– Это портрет Всеволода Михайловича Гаршина! – воскликнула она с радостным узнаванием. – Известного литератора. Я однажды встречала его на литературном вечере! – обернулась с улыбкой Елена Александровна к сыну и Федоту Ильичу. Но наткнулась на его угрюмый, какой-то недружелюбный взгляд и смущенно закончила: – Он там свои произведения читал.

Действительно, еще совсем юной девушкой Елена Александровна была на скромном литературном вечере у знакомой своей кузины и слышала там выступление Всеволода Михайловича. Помнится, он произвел на нее сильное впечатление. Красивый, высокий, с загадочным, невероятно одухотворенным лицом, мягкими, словно беззащитными манерами, глубоким, словно завораживающим голосом. Он произвел на юную Леночку сильнейшее впечатление. Она даже подойти познакомиться с ним отказалась, такое робкое восхищение охватило ее впечатлительную натуру.

А потом Елена Александровна читала, что моделью для царевича Ивана стал известный литератор Гаршин. Елена была очень взволнована и с особым интересом рассматривала не Ивана Грозного, а царевича, силясь разглядеть в нем именно Всеволода Гаршина. Они потом даже спорили с мужем, насколько образ царевича вышел собирательным, а насколько в нем было от самого Гаршина. Ведь для этого образа Репину еще и художник Менк позировал. Но Елене Александровне в царевиче Иване виделся только Гаршин.

Да, они вообще много спорили об этой картине и даже целый вечер не разговаривали, разойдясь во мнении, насколько оправдан в искусстве столь жестокий, кровавый реализм. Правда, вечером Роберт не выдержал и пришел к жене мириться с цветами и извинениями. Елена Александровна грустно улыбнулась этим теплым, далеким воспоминаниям. Какими наивными, глупыми детьми они были. Ссорились из-за картин, спорили из-за прочитанных книг и не знали, какой ужас реальный, не выдуманный надвигается на них всех. Ужас, который раздавит, разрушит, перемелет всю их жизнь. Убьет их самих. Она быстро отвернулась от картины и, смахнув незаметно слезу, отвернулась к столу, продолжив суетливо накрывать к чаю.