Проклятие Ивана Грозного и его сына Ивана

Когда он возвращался, Елена Александровна ставила чайник, накрывала на стол и снова уходила к себе. Все это молча, не поднимая глаз. Андрюше из комнаты выходить запрещала.

Сперва она боялась, что он будет приставать к ней, попытается изнасиловать. И больше всего боялась за Андрюшу и готовилась молча все снести, лишь бы спасти сына. Но он ее не трогал. Приносил еду, дрова, не обижал. И как-то незаметно они оттаяли, стали здороваться, разговаривать, обжились.

Теперь по вечерам, если Федот приходил не поздно, он рассказывал Андрюше про революционных матросов, про морские походы, про крейсеры и русско-японскую войну. Андрюша слушал, раскрыв рот, с горящими от восторга глазами. Елена присаживалась на стуле возле самой двери их с сыном комнаты и что-то тихонько вязала или штопала, слушая рассказы Федота.

Вскоре у них появилась традиция совместных чае-питий. Федот Ильич любил пить чай вприкуску, громко прихлебывая из блюдечка, и когда Андрюша, впечатленный рассказами о героизме русских моряков под Цусимой, налил по его примеру чай в блюдечко и старательно подул, Елена Александровна едва не схватила сына в охапку и не съехала с квартиры. Едва справилась с собой. Всю ночь не спала, считала часы до рассвета, молилась, а утром, когда чекист Чугунов отправился на службу, разбудила сына, посадила перед собой на стул и долго и подробно рассказывала ему славную историю дворянского рода Зелинских, напомнила ему о поколениях его предков, с честью и гордостью носивших эту славную фамилию.