Проклятие короля

  - Да, эрр! - довольно осклабилась старуха. И тут же помрачнела: - Правда, не мне одной...

  - О чем это ты? - почувствовав недоговоренность, прищурился маг.

  Лицо старухи аж перекосило:

  - Девку он вылечил, эрр! Марыську!! Вообще!!! И кто его просил, а?

  Дальнейшие расспросы заставили эрра Эйда похолодеть: получалось, что в свое прошлое посещение он проглядел самое настоящее преступление! Порчу, наложенную знахаркой на эту самую Марыську. А, значит, поставил под удар веру подданных его величества Азама Манорра в справедливость Уголовного Уложения, а так же чистоту помыслов адептов Ордена Создателя!

  Поэтому, побелев от бешенства, он подскочил к ухмыляющейся старухе, вцепился в ее сухонькие плечи, и, оторвав женщину от пола, прошипел:

  - Ты понимаешь, что ты натворила?

  - Да, эрр! И не жалею об этом! Эта тварь должна была стать бесплодной! Ибо мой сын подался в город и сгинул невесть где именно из-за нее...

  ...Как оказалось, старуха баловалась не только порчами. Благодаря ее непрестанной 'заботе' в деревне дох скот, а чем-то прогневавшие Великую Жрицу соседи 'случайно' заболевали. Или не выздоравливали. Вовремя. Так, как, скажем, вдова Бегла Пасечника, промучившаяся всю зиму обмороками и кровохарканьем. Или младший брат кузнеца Китса Черенка, которому старуха отняла два отмороженных пальца. Вместо того чтобы залечить...

  Записывая признания выжившей из ума старухи, маг то и дело ловил себя на мысли, что пропал. Понадеялся на то, что в маленькой, забытой Тьмой и Создателем деревеньке жизнь протекает, как в тихом болоте. Без забот и треволнений. Что доживающей последние годы знахарке не до интриг. И, соответственно, перестал задавать ей наводящие вопросы. Те самые, прописанные в его должностных обязанностях. И теперь, согласно Уголовному Уложению, был обязан возместить убытки, причиненные подданным короля жрецом, подконтрольным Ордену Создателя. Возместить из собственного кармана и в двукратном размере. А потом забыть о мечте прикупить себе домик где-нибудь в Элинваре...

  ...Услышав скрип входной двери, Обух злобно зыркнул на застывшую под печатью Безволия знахарку и хмуро посмотрел на входную дверь.

  - Марч по прозвищу Лисица, эрр! - с помощью воинов Пики сложившись в поясном поклоне, прохрипел полуодетый рыжеволосый мужчина. - Вы меня звали, эрр?

  - Куда ты отвез бастарда, Марч? - поинтересовался маг, жестом приказав воинам оставить несчастного в покое. - Того, которого нашел рядом с Полуночным трактом.

  - В замок Орейн, эрр! - тут же ответил Марч. И удивленно спросил: - А что, помощь раненому теперь считается преступлением?

  Проигнорировав вопрос, Обух быстренько навесил на дерзкого деревенщину печать Слова Правды и задал вопрос, от которого зависела судьба деревенщины:

  - Ты знал, что на бастарде Темная печать?

  Марч, не задумываясь, отрицательно покачал головой:

  - Нет, ваша милость! Откуда? У меня ж Дара ни вот столечко!

  А потом, сообразив, что именно спросил маг, вдруг побагровел:

  - Так вот оно что, значица, получается-то... Это мы что, лечили Темного? А-а-а... так что же, ваша милость, он сам себя не вылечил?

  - Помолчи немного... - приказал Обух. И, вытащив из сумки еще один кусок пергамента, вопросительно уставился на рыжего: - А теперь рассказывай. Подробно. Где нашел. Что на нем было надето. Что он говорил...

  ...Судя по внешнему виду пастушки, воины вытащили ее из постели. А потом долго щупали на предмет наличия на теле какого-нибудь оружия. Конечно же, не просто так, а исключительно ради его, эрра Эйда, безопасности. Судя по выражениям лиц мечников, которыми они смотрели на прорехи в латанном-перелатанном платье молодой женщины, для того, чтобы прервать процесс обыска, им пришлось наступить на горло собственным желаниям. И оставить в покое и крутые бедра, и полную, хоть и слегка отвисшую грудь.

  Мысленно пообещав себе как-нибудь заняться воспитанием охамевших подчиненных, маг перешел на Истинное зрение, уставился на живот стоящей перед ним женщины и тут же зажмурился: в нем ярким пламенем горела огромная печать Гармонизации. Раз в пять больше стандартной. И сияющая, как маленькое белое солнце! Ущипнув себя за предплечье, Обух поморщился от боли и снова посмотрел на живот Марыськи.

  Конечно же, печать никуда не пропала! Она, словно издеваясь, еле заметно мерцала, и, кажется, даже становилась ярче!

  В голове Обуха тут же мелькнула паническая мысль: 'Первая категория! Или... или даже уровень магистра! Магистр школы Жизни! В Семиречье!! Это просто чудовищно!!!'

  Вытерев о штаны мгновенно вспотевшие ладони, маг облизнул пересохшие губы, заставил себя успокоиться и негромко спросил:

  - Кто снял с тебя порчу, девка?

  Пастушка вздрогнула, диким взглядом посмотрела на замершую рядом с очагом знахарку. Потом - на угрюмо молчащего Марча Лисицу. А через мгновение, поняв, о чем ее спрашивают, побледнела, как полотно. И, вдруг развернувшись на месте, попыталась выскочить из избы.