Проклятие короля

   - Эрр Урден прав, сир! - подхватил граф Герн. - Беспокоиться не о чем! Эрр Маалус служил в королевской страже, значит, дворцовые порядки знает. Поэтому не захочет, чтобы его селили в Крыле Магов и высушивали с помощью Костра Силы. Значит, он наверняка останется в городском доме Орейнов. Разумник - скорее всего, тоже. Значит, сопровождать баронессу во дворец будет ее сводный брат, три-четыре воина из тех, кто охранял городской дом, и пара служанок...

   - В какой дворец? - дернулся монарх. - Кто их впустит в город? Вы что, забыли про приказ, отданный городской страже после первого письма из Ордена Создателя?

   - Уже отменили, сир! Еще вчера вечером: зачем нам побоище и трупы у городских ворот? - усмехнулся маг. - Нам нужна баронесса и имена заговорщиков. А узнать их можно только во время личной беседы. Поэтому сразу после ареста я займусь Меллиной Орейн, а граф Герн - ее братом и миардианцами. Думаю, что хоть кого-нибудь из них мы разговорим...

   - Потом мы арестуем обоих магов... - кивнул воин.

   - И продолжите раскручивать клубок... - король жестом приказал обоим замолчать. - Что ж, логично... Единственное, что вы не учли - это просьбу мейна Дварда...

   Эрр Урден поморщился:

   - Отдавать баронессу Ордену Создателя мы не будем: согласно Уголовному Уложению, за попытку покушения на монарха ее ждет плаха. А что касается темных знаний - тут можно подумать. То, что не принесет нам вреда - можно и передать...

   - Ясно... - буркнул король. - Да, еще один вопрос: как, по-вашему, меня можно убить? Я имею в виду, что такого могла бы сделать баронесса?

   Эрр Урден пожал плечами и вытер о мантию вспотевшие ладони:

   - Я не знаю, что именно вложил в ее память разумник Коротышки, но уверен, что действовать этот приказ начнет не раньше, чем Меллина Орейн окажется рядом с вами. А этого не случится: в покоях, в которые ее поселят, я установил амулет Костра Силы, печать Бессилия и еще десятка полтора боевых плетений. В общем, можете быть спокойны: с пустым резервом не магичат даже Темные архимагистры...

Глава 44. Баронесса Меллина Орейн.

    Большие Опорки, Черная Весь, Косогоры, Озерки - слыша названия деревенек, мимо которых мы проезжали, я невольно вспоминала летнюю поездку в Лайнту, свое представление королю, мой первый бал в королевском дворце... и отца, который был еще жив. Картинки из недавнего прошлого возникали перед внутренним взором одна за другой. И вызывали во мне какую-то светлую грусть.

  Вот тут, в половине перестрела от околицы Больших Опорок, засеклась кобылка эрра Диира. И пока кучер промывал ранку уксусом с солью, я ходила вокруг кареты, разминая затекшие от долгого сидения ноги, а папа хмуро поглядывал на затягивающие небо тучи и предсказывал будущую непогоду.

  Его предсказание сбылось - ливень нам пришлось пережидать чуть дальше по дороге, на постоялом дворе 'Весельчак Арс', расположенном на въезде в Черную Весь. Там мне вдруг позволили пообедать не в своей комнате, а в самой настоящей таверне. Вместе с отцом и эрром Дииром. Увы, народу в зале было немного, и я так и не поняла, почему 'порядочной девушке' не место в этом рассаднике разврата...

   Еще дальше, на подъезде к Косогорам, наши воины помогали поставить на колеса перевернувшуюся карету, я в первый раз в жизни задумалась о том, что мой будущий муж может оказаться не каким-нибудь широкоплечим красавцем-мечником, не молодым, но уже очень сильным магом-универсалом, а низеньким, кривоногим и лысым старичком. Приблизительно таким, каким был беседующий с отцом граф Дильф Батчер.

   На повороте дороги за Озерками я чуть не вывалилась из кареты, пытаясь разглядеть дозорную башню, с которой, по словам отца, 'уже видно стены Лайнты'. И потом долго выслушивала нотации по поводу того, что употреблять выражения вроде 'рогатину мне в задницу' могут только простолюдины. А в устах дворянки из такого древнего рода, как наш, они звучать не должны. Помнится, папа перестал меня воспитывать только тогда, когда карета выехала на пригорок, и кучер, не меньше меня уставший от его брюзжания, негромко воскликнул 'А вот и Лайнта'. Увы, тогда, летом, не понимала, как много на самом деле значили для меня отцовские нотации. И еще не знала, как тяжело жить без отца и брата. И как много бы я отдала для того, чтобы вернуть то время назад.

   Мысли, тяжелые, как мельничные жернова, тянули мое настроение вниз, и к моменту, когда мы подъехали к Северным воротам, я пребывала в омерзительнейшем настроении. Меня не тянуло разглядывать ни высоченные городские стены, ни массивную надвратную башню, ни сами ворота, рядом с которой скопилось несколько десятков телег. Вместо этого я угрюмо разглядывала людей, дожидающихся своей очереди попасть в город, и искала, к чему бы прицепиться. Видимо, поэтому и заметила, как резко изменилось выражение лица десятника, уставившегося на мой родовой герб.

   Почувствовав мой взгляд, воин тут же сбросил с себя оцепенение. И сорвавшись с места, метнулся к телеге, как раз въезжающей под герсу:

  - Па-а-астаранись! Дор-р-рогу ее милости баронессе Орейн!!!