Проклятие ледяной горы

– Не понимаю, по какому поводу ты здесь беснуешься и орешь! Я всем сердцем с вами, и в этом ты можешь быть уверен. Я хочу помочь жителям деревни, спасти семью Сары, и вообще!

– Тебя постигнет неудача, – вздохнул Вяйнямейнен, покачал с грустью головой и шагнул мимо Николаса и Сары туда, где преспокойно дремал Кривша.

В полном оцепенении Сара смотрела вслед Вяйнямейнену. Слова Николаса, его неловкие объятия и речи старика застали ее врасплох. И только частое трепыхание ее крыльев говорило о степени испытанного потрясения.

Вяйнямейнен развернулся и указал пальцем на Николаса:

– Ты не понимаешь, что говоришь, и не ведаешь, чего желаешь. И поэтому ты лишен истинной смелости, – продолжил шаман и повернулся к кузнецу. – А если у тебя нет истинной смелости, то ты не в состоянии сделать то, что должен. Кривша, меняй курс корабля. Мы возвращаемся!

– Что такое? – воскликнул еще полусонный Кривша. – Что ты сказал?

– Поворачивай посудину!

– А вот и нет! – закричал Николас, встав перед Вяйнямейненом. – Я не шучу, понятно тебе? И все не так, как ты тут плетешь. Я знаю, чего хочу, и помимо всего прочего…

Неожиданно Вяйнямейнен оттолкнул Николаса в сторону и шагнул на нос корабля.

– Кривша, мы летим слишком низко! Поднимай корабль скорей!

Кривша начал тут же дергать то за одно, то за другое, натягивать канаты, быстро прикручивать клапаны на печи и на шарах: в топке мгновенно разыгралось пламя, искры стремительно полетели из трубы, а пар со свистом начал высаживать соединения многочисленных трубок.

Хоть и медленно, но летучий корабль все же набрал нужную высоту, проскочил в совершенно черную расселину между двух сопок и помчался по ней, задевая за вершины деревьев. На палубу посыпался снег.

И вдруг верхушка высокой ели с силой стегнула по боку одного из шаров, вырвав изрядный кусок. Из огромной дыры начал со свистом выходить воздух – корабль полетел вниз.

Дыра все ширилась. Закрепленные на шаре трубки отвалились – горячий пар и дым с искрами застелили всю палубу. Начали рваться канаты.

И тогда показалось, что мир дрогнул.

Теряющее высоту судно на полном ходу с треском врезалось в гору, и путешественники полетели в снег кто куда. Части летучего корабля сыпались вокруг них, и последней на землю рухнула раскаленная печь, отчего в воздух взлетел столб пара вперемешку с искрящимися углями и пеплом.

Николас первым поднял голову и сел, отплевываясь. Он в ужасе искал глазами Сару, но девочка уже встала на ноги и начала отряхиваться от снега. Заметив рядом с собой Крившу, Николас чертыхнулся:

– Не ты ли должен был быть нашим летчиком и великолепным следопытом? И где у черта на куличках мы сейчас находимся? И чем здесь так воняет? Как будто чьим-то потом!

Ни Вяйнямейнен, ни Кривша не могли вымолвить ни слова: у обоих рты были забиты снегом.

И действительно, кругом нестерпимо воняло потом и грязью. Такое невероятное зловоние сложно было представить посреди тундры, оно больше подходило для бани с моющимися троллями, но никак не этому месту. Они находились посреди влажного, пахнущего торфом облака. Откуда-то доносился низкий гул, очень похожий на гром.

Гора начала сотрясаться.

Все закричали в один голос, когда вдруг деревья вокруг начали валиться с жутким треском, а их стволы переламывались поперек, словно спички. Казалось, что мир переворачивается вверх тормашками. Равнина, на которую упали путешественники, начала вздыматься все выше и выше к небу, так что им пришлось в ужасе крепко ухватиться за выворачивающиеся корни деревьев, чтобы не рухнуть на ледяную поверхность болота, внезапно оказавшуюся далеко внизу.

И вдруг земля перестала двигаться, и наступила полная тишина. Они заметили, что находятся на вершине горы рядом с гигантским и совершенно гладким обломком скалы.

– Да будь я неладен, – промямлил Николас, когда обломок начал двигаться. Он перевернулся, и скоро перед их лицом предстала добрая физиономия великана размером с гору.

– Мы стоим на плечах великана! – в ужасе заверещал Хесси, цепляясь изо всех сил за Николаса. – Он же огромный, словно…

По всему телу великана росли деревья и мох. Вороны устроили гнезда в его бровях, а его ноздри были подобны двум пещерам, и из глубины одной на них с любопытством поглядывала белая полярная лисица. Щетина великана была густой, словно двухлетний ивняк, и от него исходил жестокий запах пота.

У великана было доброе, широкое и немного детское лицо – он улыбался. Потом великан зарокотал басом и взмахнул руками, словно волшебник. Тут же на сопках и в лесу поднялась буря, и тучи сгрудились на горизонте – там, где еще недавно зачиналось утро.

В ужасе раскричались вороны. Великан опустился на колени, и тогда путникам пришлось еще крепче ухватиться за корни деревьев, которыми поросли его плечи.

Земля грохнула. Потом они начали скользить с плеч великана, с его заснеженных рук все ниже прямо на лед, покрывающий болото.

Великан вырвал с корнем вековечную ель, переломил ее точно соломинку и сжал обе половинки в ладонях. И тогда изнутри вырвалась огромная туча шершней, слилась в черный шар и ринулась на Николаса.