Проклятие лилий

Кей упал на меня сверху, и в последнее мгновение я заметила, как на меня ринулись тени. Видимо, они чуяли во мне магию и тянулись к источнику силы. Я подняла щиты, прикрывая наш небольшой отряд. Куда двигаться? Туда, к ордам мертвецов? Назад? Все-таки попробовать пробить стену? Да, надо выполнить приказ. И я ударила магией по стене. Вот только даже трещины не осталось. Защита от магии?

— Уходим, Тео, — кричал Свен, пытаясь мечом отбиться от теней. Это было то же самое, что сотрясать воздух — абсолютно бессмысленно. Я усилила щиты, прикрывая ребят, вот только к теням, которые пытались разорвать нас на части, присоединились мертвецы, до того жуткие, что хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть их. Мамочки!

Зато, в отличие от теней, мертвецов я могла разорвать на части. Я ударила по ним, и в разные стороны полетели черные ошметки. Они сыпались как пепел, а я кричала. Да, кажется, кричала. Кей тащил меня куда-то, но я вырвалась из хватки Кея, кидаясь на врага. Надо уничтожить как можно больше! Они уже мертвы, я даже их не убиваю, только освобождаю. И я била и била пока хватало сил, пытаясь пробиться к нашим основным частям. В какую минуту упал Кей? Я рухнула следом за другом, попыталась закрыть собой от чудовищных теней, которые чуяли кровь.

— Держись, — шептала ему. — Держись, мы скоро выберемся!

Глухо вскрикнул Олав и упал на землю, широко раскинув руки. Громко ругался Свен. Все смешалось. Небо будто поменялось местами с землей. Кто руководит мертвецами? Где главный кукловод? Я не видела его, только ощущала темную, липкую силу, в которой вязла и задыхалась.

— Кей, надо вставать, — затрясла друга, и он глухо застонал. — Держись, родной, выберемся.

И потащила его прочь. Перед нами возникло еще двое мертвецов. Один изельгардец, другой литонец. Щеку литонца пересекала рваная рана, сквозь которую было видно зубы. Ужас какой! Я ударила пульсарами, снося обоим головы, и потащила Кея дальше. Надо добраться до целителей, ему помогут.

— Уходи, — сипел Кей.

— Не дождешься.

— Уходи, Тиа. Ты здесь умрешь.

— Я не оставлю тебя.

И снова двигалась вперед, увлекая друга за собой. Ничего, мы обязательно выберемся. Мы справимся и еще покажем, чего стоят воины Изельгарда. Главное — не останавливаться, идти, пока держат ноги, сражаться, пока могу атаковать врага. И я атаковала. Била пульсарами, потому что, если возьму в руки меч, не смогу тащить Кея. Надо продержаться.

Четверо. Четверо противников преградили мне путь. Живых. Я смотрела им в глаза и вдруг отчетливо поняла: не смогу. Не смогу ударить магией живого человека. Одно дело — тот, кто уже не чувствует боли, и совсем другое — эти парни того же возраста, что и я. Было несколько секунд промедления, вот только за эти несколько секунд враги успели атаковать нас.

Кей оттолкнул меня в сторону и выхватил меч. Он едва держался на ногах, и я не понимала, откуда у него вообще взялись силы на этот безумный рывок.

— Уйди! — крикнула ему, только кто меня послушал? Кей кинулся на врага. Один против четверых. Все сомнения тут же улетели в пропасть, и я ударила пульсарами, только не заметила главного врага — того, кто подкрался со спины. Голову пронзила боль, и я потеряла сознание.

Пробуждение получилось не из легких. В рот будто кто-то насыпал толченого стекла. Хотелось пить, еще больше — уплыть обратно в забытье, в котором не было боли в висках и изматывающей жажды. Где я? Ранена? Осталась на поле боя? Но вроде бы ни ветра, ни характерных звуков природы, ни отголосков сражения.

— Тео, ты живой?

Кажется, голос Свена. Я открыла глаза. Над нами был низкий потолок, покрытый плесенью. Подвал? Сыро, слишком сыро и душно.

— Где мы? — просипела я.

— Думаю, что в Самарине, — ответил друг.

— Сколько нас?

— Человек пятнадцать. Кей тоже здесь, но он еще не пришел в себя.

— А Олав?

— Олав мертв, Тео.

Я резко села, закружилась голова. Такие страшные слова: Олав мертв. Наш товарищ, с которым столько дней шли плечом к плечу, делились планами, мечтали. Его нет. Он остался там, на жутком поле с мертвецами. Остался… Я закрыла лицо руками. Свен шумно вздохнул.

Кей лежал рядом со мной. Он метался в бреду, на лбу бисеринками блестел пот. Друг все время звал кого-то и никак не мог дозваться.

— Все хорошо, — зашептала ему, стараясь вытереть лоб и хоть как-то облегчить боль. И почему я не целительница, как мама? — Все хорошо, слышишь?

А глаза щипало от слез. Хотелось свернуться в комочек, стать маленькой и незаметной, чтобы никто не нашел. Мы в плену. Такое страшное слово. Когда уходила на войну, я думала, что могу получить ранение, могу погибнуть, но попасть в плен? Нет, об этом даже не помышляла. Что с нами будет? Мы пополним мертвые войска? Станем разменной монетой для торговли с Изельгардом? Глупая я, глупая.

Со скрипом отворилась дверь. Некоторые из моих друзей по несчастью попытались подняться, другие, как и Кей, слабо понимали, где они, и немногим отличались от мертвых. Нас будут допрашивать? Пытать?