Проклятие лилий

— А мы будем как на ладони, юноша. Я слышал, дневной свет ничуть не мешал Илверту захватывать города и поселки по пути к Самарину. А еще похищать местных жителей. Кто знает, что он с ними сделал. Может, уже обратил в свою мертвую армию. Нет, мы пойдем под прикрытием тьмы. Ударим сразу с четырех сторон. Большая часть войск — в ворота, остальные полки разделятся. Теине, Хупер, я и Мортимер — наступаем с юга. Аттеус, Шейне — ваш запад. Лавджин и Квиди — восток. Азек и Трен — вы бьете с севера.

— Поняли вас, полковник, — дружно ответили мы, но я все равно был не согласен со стратегией Рансера. Только кто меня слушал?

После совета вернулся к своему полку.

— Ну что там, командир?

Ко мне тут же подлетел мой заместитель, расторопный и отчаянный парнишка по имени Ханс Дайтон. Он тоже был из семьи потомственных военных и грезил подвигами, так что мы быстро нашли общий язык.

— Наступаем в полночь, — ответил я. — Наш полк идет к западу и пытается пробиться через западные стены Самарина.

— Ночью? — поморщился Дайтон. — Я бы предпочел встретиться с некромантом при свете дня.

— И я, Ханс. И я. Но разве нас спрашивают?

Остаток дня потратил на то, чтобы продумать варианты атаки. Плохо, что не знал местность вокруг Самарина. Земля была влажной, на ней легко поскользнуться. Ночи темные, на стороне Илверта будет преимущество, потому что вряд ли тьма мешает его войску.

— Подходить будем группами, — говорил своим ребятам. — Я пойду с первой, остальные — за нами. Действуйте осторожно. Чем позднее заметит нас враг, тем лучше. Тем больше у нас шансов остаться в живых.

— А как убить мертвых, если они уже мертвы? — спросил рядовой Карт.

— Хороший вопрос. Увы, у меня нет на него ответа. Мы должны нащупать их слабое место. Думаю, они горят, но, опять-таки, это мои догадки.

— Вас понял, сержант.

Я кивнул. Хотелось бы, чтобы эти мысли помогли хоть кому-то из моих ребят остаться в живых. Ближе к полуночи все войска стянулись воедино перед тем, как разделиться на группы.

— Действуем по установленному плану, — командовал Рансер. — И главное — не отступать! Самарин должен быть наш.

Воодушевление царило среди солдат, а я… я боялся, что уже к утру не досчитаюсь половины своего полка. Что эти ребята, которые доверились мне, пострадают. Как этого не допустить — не знал.

Наконец прозвучал сигнал к атаке, и мы выдвинулись вперед. Мой полк сразу же разделился на группы, и я, как и говорил, шел с первой из них. Тем временем полки уже достигли центральных ворот. Вспышки озарили ночь. Послышался грохот выстрелов — и город тоже запылал, заискрил. Рискнет ли Илверт покинуть столицу, чтобы вступить в бой? Я ставил на то, что нет. Зачем, если можно отражать атаки из-за высоких стен? Скорее всего, наше нападение как раз и захлебнется у этих стен. Вот только Изельгард хорошо подготовился. У нас были не только мечи, но и порох, и вскоре Самарин очутился в огненном кольце. Мы, со своей стороны, также должны были попытаться взорвать стену. Ребята устанавливали все для взрыва, а мы прикрывали их спины.

В какой момент все изменилось? Только вдруг стало темно. Понятно, и так была ночь, но в зареве пожаров мы видели все как днем, а сейчас будто пелена упала на глаза. Странный шорох. Будто что-то ползет по камням, а потом — скрежет. Короткий вскрик кого-то из солдат.

— Огонь! Зажигайте огонь! — скомандовал я, и сумрак развеялся, но от этого еще больше захотелось кричать, потому что вместо живых солдат противника нас окружали мертвые.

— В атаку!

Вот и все, что успел произнести прежде, чем мои войска схватились с противником. Я рубил мечом направо и налево, наносил удар за ударом, вот только мертвым было все равно. Они продолжали наступать, их не страшили раны, а мы были живыми, и нам было страшно. Однако страх быстро прошел. В висках застучало от прилива крови. Вперед!

Не для того я с рождения учился сражаться, чтобы лечь в первом же бою. Руки вспыхнули, и в ближайшего противника полетел огненный сгусток. А в голове билось: почему отсюда? Почему мертвецы пришли именно от западной стены? Тут где-то ход? Но додумать мысль времени не оставалось. Два ближайших мертвеца стали напоминать факелы, но их было слишком много, а я испытывал жутчайшее омерзение. Кожа этих людей, которые давно мертвы, приобрела синюшный оттенок, глаза ввалились, у некоторых и вовсе отсутствовали глаза. Они тянули к нам руки: без пальцев, иногда и без целой кисти. Жутко! Кем надо быть, чтобы так изуродовать людей, пусть и мертвых? Совершить такое кощунство?

Кажется, я понял кем. Некромантом. Вопреки моим подозрениям, король Литонии не стал отсиживаться под защитой стен Самарина. Я увидел его — и сразу узнал, несмотря на то, что мы встречались очень давно. Для этой орды мертвецов Илверт был слишком живым. Он шел за своими войсками — спокойный, равнодушный, только слишком бледный. А еще я сумел разглядеть его глаза — черные, почти без намека на белки. Он повернул голову, и наши взгляды встретились.