Проклятие любви

– Богиня, прости мне мою смелость, но этот вопрос касается лично фараона, – обратился он к ней и, повернувшись к Аменхотепу, продолжал: – Могучий Гор, это только твое право – назначить или освободить от должности первого пророка Амона. Я прослужил в этой должности в Карнаке больше двадцати лет, повинуясь богу, оракулу бога и моему царю. Годовщина явления четыре раза наступала и проходила, однако он не назначил нового верховного жреца и не утвердил меня в этой должности. Я нижайше прошу фараона сегодня сделать или то, или другое.

Тейе позабыла об этой древней царской привилегии. Краем глаза она видела, что лицо сына начало омрачаться нерешительностью, и наклонилась к нему.

– Как ты хочешь поступить? – шепотом спросила она. – Тебе нужен совет? – Он энергично закивал. – Ты, конечно, понимаешь, – тихо продолжала она, – что если ты утвердишь Птахотепа в этой должности, ты тем самым подтвердишь неразрешенную ситуацию в Карнаке. Он придерживается старых устоев. Атон представляет угрозу для него, и он не знает, что с этим делать. Если ты позволишь ему остаться верховным жрецом, ты скажешь этим и двору, и храму, что, несмотря на все трудности, которые ты навлек на Малкатту своими деяниями, ты поддерживаешь Амона так же, как это делал твой отец. Жрецы Амона вновь обретут былую уверенность. Но я думаю, Птахотеп просит тебя освободить его от должности. Он хочет удалиться с достоинством, пока ситуация не вышла из-под его контроля и он не испытал унижения. Понимаешь?

Фараон сосредоточенно хмурился, и она видела, как он облизывает накрашенные губы. Нефертити, не скрывая, жадно ловила каждое слово, глядя то на него, то на нее.

– Думаю, я понимаю, – также шепотом ответил Аменхотеп.

– Вот и хорошо, – сказала Тейе. – Тогда отпусти его. Советую тебе повысить Си-Мута, второго пророка Амона, до положения верховного жреца; это будет означать не только твою готовность признать продолжающуюся власть Амона, но и послужит знаком для людей Атона, что ты огорчен ссорами в Карнаке, и ожидаешь возвращения к согласию и взаимодействию двух богов под началом более молодого, более сговорчивого человека.

Птахотеп терпеливо стоял, склонив голову, а писцы ждали, не отрывая глаз от Аменхотепа, готовые записывать его решение. Тейе откинулась на троне, ободряюще улыбнулась Аменхотепу и расслабилась, увидев, что он начал поднимать крюк и цеп, чтобы объявить свое решение, но, опередив его, Нефертити коснулась его колена и взлетела по ступеням. Она потянулась к нему и принялась что-то шептать на ухо, но Тейе резко прервала ее:

– Это место для общественных приемов, царица, а не твоя личная опочивальня, и как императрица я имею право слышать все замечания по этому вопросу.

– Это правда, дорогая, – согласился Аменхотеп. – Я был бы очень рад выслушать твое мнение, и уверен, что Тейе оно тоже будет интересно. Говори.

Тейе ждала, снисходительно приподняв брови, и после минутного замешательства Нефертити коснулась руки фараона.

– Си-Мут, конечно, сговорчив, муж мой, – быстро заговорила она, – но он во всем подчиняется императрице. Если ты назначишь его, Атон никогда не будет верховным божеством. Это в твоей власти – иметь верховного жреца, который не только поклоняется тебе, но и признает вселенскую власть Атона. С таким человеком, управляющим Домом Амона, ты сможешь произвести все изменения в Карнаке, какие пожелаешь, удержать жрецов от волнений и презрительных насмешек в адрес слуг Атона.

– Действительно, – холодно прервала ее Тейе. – Тем, кто признает своим единственным богом Атона, – место в храмах Она, и они не должны иметь власти над тем, что принадлежит Амону. Служители храма Амона и дня не подчинялись бы такому человеку, они примчались бы к фараону, умоляя назначить кого-нибудь другого. Если ты закончила, возможно, фараон примет свое решение и позволит нам всем удалиться для дневного отдыха.

От ее насмешливого тона гнев вспыхнул в глазах Нефертити.

– Я не настолько глупа, как ты думаешь, императрица, – громко ответила она. – Конечно же, выбор фараона должен удовлетворить требованиям обеих сторон, – продолжала она, повернувшись к Аменхотепу. – Возьми хотя бы Мэйю, четвертого пророка Амона. Он часто приходит послушать учение. Он молод и преклоняется перед тобой. Он не станет упорно отстаивать права Амона на каждом углу и препятствовать твоим желаниям в Карнаке. Назначь его!

– У меня не было времени как следует поразмыслить над этим, – перебил ее Аменхотеп, с несчастным видом глядя на Тейе. – Как я могу выбрать?

– Верь мне, сынок, – мягко ответила она, уверенная, что, как всегда, он сделает так, как она захочет. – Я никогда не советовала тебе, не подумав. Нефертити усложняет ситуацию больше, чем она того заслуживает.

Он высвободил свою руку из цепких пальчиков Нефертити.

– Лучше бы я не приходил сегодня на прием, – пробормотал он. – Дай мне минутку.