Проклятие Мафусаила

Можно ли так ошибаться в людях! Еще недавно она казалась сатаной в юбке. А теперь?

— Простите, — сказала Карина, сжимая между ладоней пустой стакан.

Директриса, как и прежде, заняла свою любимую позицию у окна — спиной к собеседнице, сложив руки за спиной.

— Я все понимаю — стресс, усталость. Ни у кого из нас силы не беспредельны, и к концу учебного года терпения не хватает. Сама, помню, по молодости, сколько раз думала бросить все это. А у вас, как я понимаю, еще и серьезные проблемы на личном фронте.

— Откуда вы знаете? — вскинула голову Карина.

— Деточка, какие могут быть секреты в педагогическом коллективе, вы что! — обернулась директриса и усмехнулась. — Мы же тут одна семья.

Искренности в ее последних словах верилось с трудом, но все начальники любят при случае вспоминать про общее дело. При этом сами никакой неловкости от своего лицемерия не испытывают. В отличие от подчиненных, которым трудно им верить, глядя снизу-вверх.

— Не волнуйтесь, никто не собирается вторгаться в ваши семейные перипетии. Но, уж простите, нам стало известно, что вы расстались с мужем, а это, я знаю, всегда удар, который нелегко пережить. И все же это не повод, чтобы срываться на детях, — добавила директриса чуть строже. — Они и так нервничают перед экзаменами. Поэтому вы должны держать себя в руках. Должны быть сильной, в конце концов!

Карина слушала и покорно кивала.

— Вот как мы поступим: сейчас вы, деточка, пойдете домой и хорошенько отдохнете. Денька три, я думаю.

— Но… 

— Никаких «но»! — отрезала Анна Павловна и села за свой рабочий стол напротив Карины. — Не волнуйтесь, мы найдем, кем вас заменить.

Желания спорить у нее не возникло. Идея взять короткий тайм-аут показалась ей совсем неплохой.

— Нужно написать заявление на отгул?

— Ах, бросьте, — махнула рукой директриса. — Пустые формальности. Сегодня у нас что? Среда? Вот в понедельник вернетесь, отдохнувшая, с новыми силами, и оформите в бухгалтерии все, что требуется.

— Вы уверены? — засомневалась Карина.

— Абсолютно. Бегите домой, милочка, и не смейте думать о работе!

Направляясь к двери, Карина несколько раз обернулась, опасаясь, что доброе расположение директрисы всего лишь мираж, но та провожала ее приветливым и ободряющим взглядом.

Чудны дела твои, господи.

* * *

— Не очень устал? — спросила она отца, когда он разулся, переоделся и устроился за кухонным столом, приглаживая редкие седые волосы на висках. — Есть силы поговорить?

— Я всегда готов, Карина, ты же знаешь, — ответил он.

Взгляд его при этом был такой обессиленный, что Карина почувствовала угрызения совести.

— Прости, пап, но мне больше не с кем это обсудить.

— Я все понимаю, родная, извиняться ни к чему.

Он отодвинул в сторону тарелку с ужином.

— Нет-нет, сначала поешь.

Отец помешкал, но все же взялся за нож с вилкой. Она смотрела, как он ест, и вновь задумалась, правильно ли поступает. Возможно, все ее терзания недорого стоят. Карина, ты совсем избаловалась за годы жизни с Игорем. Привыкла, что все проблемы решаются сами собой. А теперь нужно заново учиться жить самостоятельно. Ну что такого страшного у тебя случилось? Ушла от мужа, ибо оказался подлец (а куда ты смотрела все это время? или наоборот — не смотрела, куда следовало?). Так ведь люди, бывает такое, встречаются, влюбляются, и хорошо еще, если на прощанье не повыдергают друг дружке волосы. Развод — штука неприятная, конечно, но не конец света. А работа… Большое счастье, если она тебе в радость. Но это уже бонус, отнюдь необязательный. Ведь куда важнее, чтобы работа у тебя просто была. Не будет ее, и тебя вскорости тоже не станет. Спасибо закону о социальной справедливости.

— Я хочу сменить работу, — выпалила Карина.

Вилка в руке отца замерла на полпути ко рту.

— Что-то случилось? Какие-то проблемы?

— И да, и нет. То есть ничего такого, чего не было бы раньше. Все то же самое. Тупые и ленивые ученики. Омерзительные коллеги. Но сейчас уже никаких сил терпеть не осталось. Мне кажется, в любой момент взорвусь.

Он слушал ее, задумчиво кивая.

— И ты уже знаешь, чего хочешь?

— Если бы, — Карина вздохнула. — Когда готовила диплом в университете, успела пройти стажировку в государственном историческом архиве. Мне там нравилось. Тебе, наверное, не понять, но было очень интересно копаться в старых документах. Да просто держать их в руках — запыленные, выцветшие… Это такой кайф, который никакие планшеты не заменят.

— Это-то я как раз отлично понимаю, — отец кивнул на стопку старых журналов, пылившихся сверху на холодильнике; у него была традиция каждый вечер после ужина выходить на лоджию, где он обстоятельно выкуривал две сигареты подряд, перелистывая потрепанные номера.

— Не знаю, с чего начать. Само собой, я не собираюсь прямо сейчас бросать школу. Сначала нужно найти новую работу, которая мне подойдет. Но я до ужаса боюсь, что директриса узнает о моих планах. Она меня точно живьем проглотит.

— Ты же знаешь, родная, я тебя всегда поддержу. И готов помочь, насколько это в моих силах. Но в том-то и дело, — отец тяжело вздохнул. — От меня нынче мало проку.