Проклятие могилы викинга. Керри в дни войны. Тайна «Альтамаре»

– Кулдык-кулдык, кулдык-кулдык, – выкрикивал он глумливым голосом, потом хрипло расхохотался и дернул мистера Джонни за бант.

Кэрри слышала, как Альберт ахнул и в ту же секунду спрыгнул с повозки и бросился к ним. Но не успел он добежать до них, как мистер Джонни, пронзительно вскрикнув – Кэрри ни разу не слышала, чтобы он так кричал, –

кинулся на Фредерика, молотя его кулаками. Фредерик сделал шаг назад, оступился и упал, как подрубленное дерево. А мистер Джонни схватил вилы…

Кэрри вскрикнула и закрыла лицо руками. И сквозь страх и мрак, расцвеченные красными пятнами, услышала, как Альберт крикнул:

– Ник, беги сюда, помоги мне держать его!

Тогда она посмотрела и увидела, что мистер Джонни вырывается из рук Альберта и Ника, а Фредерик уползает от них подальше.

Все кончилось очень быстро. К тому времени, когда

Кэрри спрыгнула с повозки, мистер Джонни перестал вырываться из рук Альберта и Ника и заплакал, а лицо его совсем искривилось и стало ярко-красным. Мальчики отпустили его, а Ник отыскал в его нагрудном кармане носовой платок, вытер ему лицо и ласково сказал:

– Все в порядке, мистер Джонни, все кончилось, пойдем поищем Хепзебу.

Он взял его за руку, и мистер Джонни пошел за ним покорный, как овечка.

Фредерик сидел на земле с белым как мел лицом.

– Посмотри, – сказал он, и Кэрри увидела, что рука у него в крови. Вилы, по-видимому, все-таки задели его.

– Так тебе и надо. Он был бы прав, если бы убил тебя.

Он сидел, не сводя с нее глаз, а нижняя челюсть у него отвисла.

– Такого злющего психа надо держать под замком, –

сказал он и встал с земли.

Он подошел к повозке, достал пачку сигарет из своей куртки, что висела у заднего борта, и закурил, мрачно поглядывая вокруг.

– Гадкое, подлое животное! – намеренно громко сказала Кэрри, чтобы он ее услышал.

– Животное, но не подлое, а глупое, – возразил Альберт. – Он просто не знает, как обращаться с человеком вроде мистера Джонни. И не он единственный. Таких большинство. Они либо пугаются, либо смеются. Мистер

Джонни терпеть не может, когда его передразнивают, он ужасно злится. Хепзеба говорит, что, когда они жили в

Норфолке, ей приходилось не спускать с него глаз, потому что он то и дело лез в драку, хотя тогда он был еще совсем мальчишкой и никого как следует побить не мог. А здесь он успокоился, сюда почти никто не приходит. Но Хепзеба говорит, что если им когда-нибудь придется отсюда уехать и жить среди чужих людей, которые не будут понимать, как он обидчив, тогда, возможно, ему суждено отправиться туда… куда он сказал! – Он кивнул в сторону Фредерика и добавил шепотом: – В сумасшедший дом!

– Мистер Джонни не сумасшедший!

– Конечно, нет. Я, по крайней мере, так не считаю. Но ты же видела, что он сделал? – Лицо у него стало беспомощным, он снял очки и протер стекла подолом своей рубашки.

– Смотри, кто идет, – сказала Кэрри, и он поскорее надел очки на нос.

К ним, опираясь на руку Хепзебы, шла миссис Готобед.

На ней было длинное светло-серое платье, отделанное по подолу розовыми страусовыми перьями. Тонкой, унизанной кольцами рукой она приподнимала юбку впереди, но сзади платье тянулось по земле, и перья цеплялись за солому. Она еще больше похудела с тех пор, как Кэрри ее видела, а лицо ее стало совсем прозрачным: проглядывала каждая косточка, каждая жилочка. Но голос был по-прежнему звонким, как колокольчик:

– А ты, Фредерик, остался таким же задирой, как и прежде?

Он подошел к ней. Выражение лица у него стало на удивление робким.

– Да я только пошутил, тетя Дилис. Это была всего лишь глупая шутка.

– Глупая – это верно. Ты всегда отличался глупыми шутками, верно, Фредерик? – И она улыбнулась, хотя глаза ее остались холодными как лед, и спросила: – Нравится тебе в армии?

Одетая в длинное шелковое вечернее платье, она, казалось, вела светскую беседу в гостиной, подумалось

Кэрри, а не посреди залитой солнцем поляны.

– Да, тетя Дилис.

– А что ты будешь делать, когда кончится война? Вернешься в лавку?

Тон ее был презрительным. Кэрри заметила, что у

Фредерика покраснел затылок.

– Нет, не вернусь, – ответил он. – Это я твердо решил.

Здесь, в нашей долине, скучно, тетя Дилис. Слишком скучно для меня. Я хочу что-нибудь поинтереснее.

Она оглядела его с ног до головы.

– Ты понимаешь, что этим очень огорчишь своего отца? – спросила она.

Фредерик промолчал, и она чуть вздохнула. Потом посмотрела на Кэрри.

– Ну-с, мисс Изумрудные глазки, нравится тебе моя поляна с сеном?

Кэрри кивнула головой. Она не сводила глаз с платья миссис Готобед. Светло-серый шелк с розовыми страусовыми перьями. То самое, в котором, по словам ее мужа, она была похожа на королеву. «Я приберегаю его напоследок», – вот что она сказала Кэрри тогда.

Кэрри почувствовала, будто куда-то проваливается или летит, летит против ветра и поэтому задыхается. Она с усилием подняла глаза – веки, казалось, стали каменными.

Миссис Готобед улыбалась ей, а глаза ее смотрели с участием, словно она знала, о чем Кэрри думает, и это ей казалось даже забавным.

– Дурные предчувствия не всегда сбываются, особенно когда их ждешь. Поэтому бояться – пустая трата времени.