Проклятие на троих

- С того… Я тебя люблю, - это сказалось легко, как будто было правдой. Как будто бы и не было ничего особенного в этом признании. Будто только так и можно - уцепиться за него и выбраться из темноты, которая уже готова сомкнуть над ней свои тяжелые волны. - Так это ты?

Она замирает в ожидании ответа. Ждет его, как будто это спасительный круг, который поможет ей выбраться, или якорь, который утянет ее на самое дно. Но Раф молчит, лишь еще сильнее прижимает ее к себе.

- Говори, - теперь уже она приказывает.

- Все не так просто…

И она снова начинает злиться. Она уже почти готова пообещать себе, что следующего, кто скажет ей про «все не так просто», убьет по-настоящему. И она собирается сказать ему что-то очень важное, что-то такое, после чего он не сможет молчать и скрывать от нее что бы то ни было. Но не успевает.

Дверь отворяется и на пороге появляется Морис.

- Достал? - Рафаэль выпускает ее из рук, Маша чувствует, что начинает тонуть. Хватает воздух, а темнота подступает, и от нее никуда не скрыться. Губ касается что-то холодное.

- Пей, - звучит как приказ.

Но у нее уже нет сил.

- Пей сейчас же.

Она делает глоток за глотком. Горько, отвратительно, настой каких-то жутких трав. Она выпивает его полностью до дна, как лекарство в детстве. И на это уходят все силы. Но кажется этого ее защитникам недостаточно. Она слышит булькающий звук, и к губам снова подносят чашку. В нос ударяет запах спиртного.

- Что это?

- Джин. Извини, мартини с шампанским не нашлось. Пей, - голос Рафаэля звучит напряженно.

И она послушно делает несколько глотков и понимает, что темнота отступает, уходит куда-то далеко.

Теперь ей просто хочется спать. И уже не страшно закрывать глаза. Беда миновала. Все страшное осталось позади. Теперь все будет хорошо.

И только какой-то голос изнутри подсказывает: хорошо не будет.

- 32-

Это был дешевый постоялый двор. Если бы они не так устали и не так нуждались в отдыхе, ни за что бы сюда не завернули. Но последние два дня выдались тяжелыми, погода была отвратительной, и требовалась передышка. Она поняла, что никакого отдыха не будет, уже когда за дверью послышался громкий топот. Едва успела набросить платок на плечи, и в комнату ввалились шестеро стражников, а следом за ними - немолодой господин с одутловатым лицом, вполне прилично одетый.

- Агнесса! - с порога начал он, - ты обвиняешься в колдовстве, и будешь сожжена. Ты наслала страшную болезнь на наш город, и, чтобы эта беда отступила, мы вынуждены воззвать к очищающему огню.

Градоначальник - угадала Агнесс. Она не знала его в лицо. И вообще они несколько часов назад появились в городке, но если ты видел одного из них, можешь считать, что видел всех. Напыщенный, уверенный в своей власти… Взгляд - вороватый, а еще тухлый запашок страха.

- Я в вашем городе провела один день, а болезнь свирепствует уже неделю. Ты знаешь, что я тут ни при чем.

- Сжечь ведьму - богоугодное дело, - скривив губы проговорил он.

- Убрать мусор с улиц и очистить сточные канавы - вот богоугодное дело, - хмыкнула Агнесса.

Градоначальник посмотрел на нее злющими глазами:

- Людям нужен козел отпущения, им станешь ты, разве не ясно?

Она сделала два шага к нему, и насмешливо посмотрела в глаза.

Стражники тут же взялись за оружие. Боятся. Это хорошо.

- А не боишься связываться с настоящей ведьмой? - ей не было страшно, лишь любопытно. - Это тебе не рыжих сельских девок жечь на потеху толпе.

- Я слышал, Агнесса, - кажется, градоначальник сам ошалевал от своей смелости, - ведьмы не слишком тебя жалуют. Даже ходил слушок, что никто из твоих чертовых подружек не расплачется, если вдруг с тобой что-то случится…

Агнесса сощурилась: мерзкие гадины, нашли возможность отомстить напоследок.

- Ты сам-то зачем сюда явился? Чтоб меня на костер оттащить, твое участие не требуется. Этих бы хватило.

Она усмехнулась про себя: знал бы ты, на что бы их хватило!

Глаза градоначальника загорелись, и она поняла: попала в цель. Он нервно сглотнул и пересохшими губами проговорил:

- Я хочу тебе предложить кое-что и кое-что получить взамен.

- Хочешь предложить мне жизнь?

Он усмехнулся:

- Ну нет. Живой из этого города ведьма не выйдет. Я хочу предложить тебе легкую смерть без пыточного зала. Ты же знаешь, какие у нас пыточные залы.

Агнесса знала. Желание задушить жирного борова тут же стало еще сильнее. Но она старалась сдерживаться.

- А еще, когда взойдешь на костер, у палача будет острый нож. Ты умрешь сразу, не мучаясь от огня, - продолжал он.

- И что же нужно тебе?

Градоначальник стал оглядываться: кажется, он не слишком верил, что ведьма так легко согласится.

- Не хочешь говорить при них, выстави их за дверь.

В заплывших глазках гостя метнулся ужас.

- Ты ведь не пришел бы сюда без амулетов, тебе нечего бояться.

Он еще какое-то время колебался, но наконец рявкнул солдатам:

- Вон! Ждите там!

Когда дверь за ними закрылась, он заговорил, торопливо и глотая слова: - Мне бы… Исцелить… Недуг… Такой…

Агнесса расхохоталась:

- Знаю я, какой у тебя недуг. Мужское бессилие.

- Так сможешь? - ее смех ему явно не понравился.