Проклятие палача

«Увидишь… Узнаешь… Господь бережет меня! Как там сказано у мудрых? Легче простого проверить окончена ли твоя миссия на земле – если жив, она продолжается. Не окончена моя миссия на земле. Я еще жив! Как проклятый Симион сказал… Почему проклятый? Ах, да! Он по крови отрезал у меня Ареса и Марса. Чудовище Симион Синиш. Но что он сказал? Да, да! Может братца удар хватит, когда узнает… У него уже был удар. Едва выкарабкался. А тут такие известия, для него печальные… Что удивительного в том, что брат желает смерти брата? Тем более сводного. Тем более короля. На троне место только для одной задницы. Каин убил Авеля. Это еще в Библии записано, как брат убил брата. Первое убийство на земле и оно братоубийство! «Капитан христиан»… Он желал украсть у меня это звание, мои планы и мои труды. Пусть умрет король Душан Сильный! А мне хорошо. Действительно хорошо!».

– Вина! – властно потребовал герцог наксосский.

И ему тут же подали кувшин с узким горлышком. Из такого горлышка хорошо тянется вино. Хорошо, но только не на горной дороге, где ямы и камни трясут хуже палача. Но это не особо печалит. Джованни Санудо пьян и ему хорошо. Действительно хорошо!

Ведь как хорошо закончилась беседа с Симионом Синишей – братом, предавшим брата и придворным, предавшим короля…

– …Вот мы и пришли.

Джованни Санудо с тоской посмотрел влево, в сторону Арты, откуда начинается дорога, на которую его вывел Симион, затем вправо, в неизвестное продолжение этого пути. По обе стороны от узкой, усыпанной камнями дороги, как стража, стоят высокие разлапистые ели, укрепленные густым колючим кустарником. На верхушках елей лениво перекликаются вороны, счищая клювом с крыльев в тот же миг возобновляющуюся пленку от моросящего дождя. И над всем этим унынием мрачные горы с седыми шапками облаков.

– Куда пришли? – ежась, спросил великий герцог.

– Это дорога. Это путь домой. Езжай, Джованни, домой. А как окажешься на своем острове Наксосе, закройся покрепче в родовом замке, поставь крепкую стражу и выпей все крепкое вино Архипелага. Можешь устроить оргию с женщинами, девицами, мальчиками… С кем угодно! Кстати! Сколько я с тобой вина выпил, но так и не видел ни разу, чтобы ты потешал свою плоть. Ни разу!

– Ты просто быстро пьянеешь и валишься под стол, – спрятав взгляд, ответил герцог наксосский.

– Ладно. Делай что угодно на своих островах. Но если ты отплывешь за границы своего герцогства, ты погубишь и меня и себя. Ведь ты не хочешь умереть, Джованни? Ты же не желаешь, чтобы Господь беседовал на небесах и со мной в мои зрелые годы?

Великий герцог уверенно и твердо произнес:

– Не желаю. Дай только Господь ноги унести от всего этого.

– Тогда уноси.

Симион Синиш неожиданно громко и залихватски долго засвистел, вложив пальцы в кончики рта.

– Сейчас ты будешь удивляться. Но чтобы ты совсем не растерялся, удивляясь, кое-что объясню…

…Допив вино, Джованни Санудо громко потребовал:

– Остановите эту проклятую колымагу. Всю душу вытрясла. Остановите. Мне нужно.

Великий герцог на четвереньках прополз длинную крытую повозку и, откинув кожаный полог, с трудом опустился на схватившуюся первым морозцем грязь дороги.

– Проклятая грязь. Проклятая дорога. Проклятые горы…

Прокляв все, что увидели его глаза, Джованни Санудо отправился за черные стволы оголившегося лиственного леса.

Далеко позади остались сосны и ели Эпира, его глубокие ущелья и нависающие скалы. Но более светлые леса, округлые горы и ясное небо Парнаса не прибавили внешнего настроения Джованни Санудо. Только внутри, от волшебства винных паров было хорошо. Хорошо и в то же время плохо. Великого герцога начало подташнивать, и к тому же низ живота требовал освобождения от отработанного вина.

«Хорошо, что я не дожился до того, чтобы быть вынужденным продать свою проклятую серебряную трубочку, – с усмешкой подумал он, проделывая обычную и печальную процедуру мочеиспускания. – Скорее бы домой. К дьяволу королей, планы, «капитанство Христовое» и прочее. Сопьюсь и умру от тоски в своем замке».

Пробираясь обратно к повозке, Джованни Санудо увидел возвращающихся спутниц. Пользуясь остановкой, кормилица и девушки так же углубились в лес, но их яркие плащи и платья были хорошо видны между тонких стволов лип, осин и чахлого кустарника. Не богатые на дожди леса Парнаса хорошо просматривались из-за редкого стволья. А теперь, лишенные листвы, и вовсе были прозрачны, как дорогущие паутинные ткани из египетского льна.

Именно своим спутницам первым удивился герцог наксосский на горной дороге, куда вывел его Симион Синиш.

…Они прибыли на разбойничий свист сводного брата короля во вместительной повозке, крытой кожаным верхом. Выстроившись возле повозки, женская свита приветствовала своего хозяина низким поклоном. И кормилица и девушки распрощались с монастырскими одеждами, облачившись в подарки его светлости герцога наксосского. На Грете даже был парик, преподнесенный пронырливым купцом Гершем.

Не поприветствовав женщин, Джованни Санудо вопросительно посмотрел на брата короля.

– Это что, – развел руками Симион Синиш. – Ты посмотри на этих двух всадников.