Проклятие палача

Гневаться на тех, кто высадился на шаткие доски пирса порта, было все одно, что на самого себя. Разве что можно было поймать мальчишку слугу за ворот и надавать ему пинков под зад. Но это не успокоило бы герцога. К тому же неизвестно как отнеслись бы к этой детской выходке великого герцога наксосского священник и два рыцаря покойного Рени Мунтанери. Своих Джованни Санудо вовсе не постеснялся бы. Но для задуманного будущего лучше было держать себя в руках. Благоразумие, рассудительность, подобающие манеры и иногда даже улыбка на губах вот его первое оружие для великой победы.

– Пошли, – махнул в сторону кривых домишек из камня, дерева и камыша великий герцог Санудо.

Не оборачиваясь больше, он медленным тяжелым шагом, с высоко поднятой головой, с наброшенным на правую руку краем дорогого плаща, прошествовал между суетящимися рыбаками, лодочниками, мелкими торговцами и купцами Перевеза, как едва ли не властитель этого городишка, этой земли и всего, что лежало за ней. За ним, ровный как доска, с герцогским стягом в вытянутых руках шел знаменосец. На шаг далее, холодно отблескивая доспехами, грозно высились Арес и Марс. Далее девушки в благородных одеждах, к которым совсем не приличествовали простецкие полотняные мешки, женщина с младенцем, из-под чепца которого выглядывала плотная повязка, и три арбалетчика во всеоружии, да еще со щитом, доспехами и огромным мечом герцога. Им еще пришлось по велению господина тащить сундук венецианского лекаря. Да и самому ученому не легче от объемного мешка с пожитками. Замыкал своих едва поспевающий мальчишка-слуга с множеством корзинок, кувшинов и мешочков.

Священник, рыцари и их слуги держались в стороне, но не отставали от герцога, привезшего их на земли непредсказуемого круля[51] сербов Стефана Душана по прозвищу Сильный. Теперь только через суровые и опасные горы Эпира они могли добраться до своих замков в землях Афинского герцогства. Без Джованни Санудо сделать это было чрезвычайно сложно. Всего четыре года назад воинственный круль сербов мечом и небывалой жестокостью присоединил к своим владениям огромный край, населенный племенами перед которыми когда-то трепетал сам Рим. Теперь вырезанный, выжженный и опустошенный Эпир затаился, но его высокие горы, дремучие леса, бурные реки дышали холодом смерти.

Велев арбалетчикам отправиться на поиски коней и повозки, Джованни Санудо подумал и о людях своего старого друга.

«Сами себе найдут лошадей. Наверняка прихватили с собой с горящей «Афродиты», не только свои вещи и оружие, но и золото моего дорогого друга Рени. Моего друга, а значит мое золото. А кому же еще завещал наследство барон Мунтанери, как не старому другу. Он об этом всегда говорил. Доберемся до Афин и узнаем волю барона Мунтанери. Несчастный Рени. Без наследников, без семьи. А сколько всего пришлось пережить нам вместе…»

Это была печальная мысль. Печальная вдвойне. Так как и сам Джованни Санудо не имел наследника. Но это была старая и никогда незаживающая рана, которая сегодня привела его в суровые и негостеприимные горы Пинда.

* * *

А еще герцог похвалил себя за то, что не подпустил к себе близко этих наследников жуткой славы каталонской компании[52], детей тех, кто прибыл на земли Византии, как воины веры против кровожадных турок, а стали самыми известными убийцами и грабителями христианских святынь в Греции. Теперь на земле древних эллинов нет и, наверно, не будет ругательства горше, чем слово «каталонец[53]».

Но «каталонцы» нужны герцогу Наксосскому, как и все те, кто помогут ему осуществить задуманное. Поэтому Джованни Санудо, держа людей своего покойного друга на вытянутую руку, не жалел для них вина и мяса весь путь до Перевези. Только тут он объявил священнику и рыцарям, что галера идет на Крит. Так что если они желают, то скорее и значительно дешевле будет добраться до собственных замков по суше. Для этого только нужно пересечь Греческий полуостров. А вместе с герцогом наксосским это вовсе не опасно. Он не обещал своей помощи, ни лошадьми, ни оружием, ни деньгами. Но защищал своим словом, связями и нужными советами. Так что «каталонцы» будут привязаны к Джованни Санудо вплоть до афинских земель. А там, герцог рассчитывал и на них в своих далеко идущих планах.

Вот только эти потомственные разбойники, подчиняясь своей испанской крови, не отводят взгляда от его девушек. Особенно тот, что выше ростом. Да и его друг, с неуместной для рыцаря пышной бородой. Но девицы предназначены замыслом герцога вовсе не для бедных рыцарей, которых неизвестно кто и не известно за что возвел в столь обязующее звание. Кажется, придется Ареса приставить для охраны тех, кого Господь послал Джованни Санудо на лодке утыканной стрелами.

Да, а еще и это чудовище в синих одеждах!

При мысли о нем, герцог яростно скрипнул зубами.

* * *

Лошади и повозки прибыли лишь утром.