Проклятие Пифоса

Гальба моргнул. Наваждение отпустило его в ту же секунду, едва Аттик отдал приказ. Впервые за много дней его голова прояснилась. Никто не шептал ему на ухо. Его не донимали предостережения и назойливые предчувствия. Не ощущать на себе эту ношу для Гальбы было милостивым даром. Возвращение былой ясности мыслей он воспринял как знак. Удар был верным решением.

Он последовал за Аттиком наружу. В небе еще царила ночь, но, когда воины поднялись на стену и с парапета посмотрели на восток, в сторону поселения, во мгле уже начали проступать очертания джунглей. Тусклый свет неспешно сочился сквозь облачный покров. Вдалеке виднелись навигационные огни «Несгибаемого». Штурмовой катер под командованием Дарраса кружил в радиусе видимости плато.

Вдоль всего парапета воины X легиона собрались, чтобы лицезреть великий огонь. Саламандры и Гвардия Ворона также присутствовали. Аттик кивнул им. Гальба заметил, как Кхи’дем переглянулся с Птероном.

— И ты согласен с ними? — спросил сержант Саламандр.

— Строение необходимо уничтожить, — ответил ветеран Гвардии Ворона.

— Но какой ценой?

Казалось, Птерона изнутри раздирает боль.

— Я не знаю. Есть ли альтернатива? Лично я ее не вижу.

— Это преступление, — настаивал Кхи’дем.

— Сержант Даррас, отчет, — запросил Аттик по ротному вокс-каналу.

— Происходит собрание, — раздалось в ответ.

— В их ложах?

— Никак нет. Они образовали кольцо вокруг целевой зоны.

— Чокнутые самоубийцы, — емко прокомментировал новость Аттик. — Благодарю, брат-сержант.

— Чем вы будете стрелять? — поникшим голосом спросил Кхи’дем. — Циклоническими торпедами?

— Слишком разрушительный эффект. Нам нужно сохранить варп-аномалию, а для этого удар должен быть очень точным. Проницательность сержанта Гальбы оказалась весьма полезной.

— Неужели? — Кхи’дем смерил Гальбу острым взглядом.

— Капитан преувеличивает мои заслуги, — заявил Гальба.

— Ты сказал, что мы должны сжечь строение, — напомнил ему Аттик, а затем повернулся к Кхи’дему. — И мы сожжем его. Концентрированный залп бортовых лэнсов обладает достаточной мощностью, чтобы пробить земную поверхность и уничтожить все следы строения под ней. Мы вычистим рану и прижжем ее.

— Значит, все это твоя идея? — Кхи’дем был готов наброситься на Гальбу. — Я был о тебе лучшего мнения.

— Стало быть, ты тоже преувеличиваешь мои заслуги, — пробормотал тот. Он смотрел на огни «Громового ястреба» и терпеливо ждал ослепительной вспышки орбитального удара. Его переполняло отвращение — к себе самому, колонистам, к неотвратимой бойне и к одурманивающей, противоречивой, сводящей с ума слабости плоти. Он желал, чтобы очищающее пламя исцелило и его от этой заразы.

— Отсчет подходит к одной сотне, — сказал Аттик. — Сержант Даррас, сообщите об этом смертным. Уважим дураков последним предупреждением.

— Нет нужды, капитан, — ответил Даррас. — Они знают.

— В смысле?

— Они смотрят вверх. Все до единого. Они ждут этого.

— Спасибо, сержант. Уходи на безопасную дистанцию. — После этого Аттик обратился к Кхи’дему: — Остынь, Саламандра. Это не убийство. Они сами решили покончить с собой.

Кхи’дем сверкнул глазами, но ничего не ответил.

Аттик поднял глаза к небу, где только-только стали различаться отдельные облака.

— Мы не в ответе за безумие слабых. Мы долгом и клятвой обязаны сокрушать врагов Императора. Такова наша цель. Все остальное — роскошь излишества, — заявил капитан и добавил: — Время.

Гнев вырвался из-за облаков. Лучи лэнсов «Веритас феррум» устремились к земле, на несколько секунд пламенными цепями связав ее с небом. Гром удара долетел до базы на пару мгновений позже вспышки. Мир содрогнулся от треска энергии и глубокого басовитого рокота очищающего уничтожения. Пробил час изменить ход войны, и железная рука X легиона снизошла с небес, дабы сокрушить оружие врага.

Залп прекратился. Огонь исчез, оставив после себя угасающее свечение, подобное синевато-багровому шраму рассвета. Но гром не смолк. Наоборот, он продолжал нарастать, пока не превратился в рев огромной приливной волны. Гальба нахмурился. Был ли то грохот разваливающихся руин? Нет, для такого звук был чересчур мощным, да и треск энергии никуда не делся. В воздухе повис резкий запах озона.

— Даррас? — голос Аттика был резким и тревожным. — Докладывай.

Статика с «Несгибаемого». Однако Гальба по-прежнему видел огни катера. Машина все еще держалась в воздухе.

Звук становился все громче. Акустическая волна обрушилась на укрепления. Гальба пошатнулся. Сейчас он был без шлема и ничем не мог защитить свои чувства от перегрузки. А затем внезапно вернулся свет.

«Сжечь».

Из джунглей вырвалось пламя — ответный залп с плато. Вся разрушительная мощь концентрированного лэнс-удара, собранная и запредельно усиленная, обернулась возмездием столь ужасным, будто взбунтовалось само расплавленное ядро планеты. Испепеляющий вопль, мощный и точно направленный, пронзил облака, что вскипели от торжествующей злобы. Небо воспылало яростным багрянцем.