Проклятие пикси (СИ)

— Позвольте мне сделать это, — пасынок графина поднялся, — у нас в роду рассказывает об одном из графов Сакэда, дайте мне боги памяти, Шику Сакэда, якобы заключившим договор самим Королём пикси, — Гектор улыбнулся с таким сарказмом, что у всех присутствующих не осталось сомнений, сам рассказчик нисколько не верит в это предание. — Уж не знаю, чего просил у маленького народца мой предок: деньги, талант, силу или власть. Только в оплату услуги обещал отдать то, чего в его владениях не учтено.

Рика закатила глаза. Естественно, как только в сказке речь заходит о пикси, то они неизменно требуют то, чего дома не знаешь. И, конечно же, человек знать не знает о своём собственном ребёнке.

— Отказаться от своего нарождённого наследника сэр Шико не смог, — Эрика чуть не хмыкнула вслух, предание пока слово в слово совпадало со сказкой из детской красивой книжки «Расписной сундучок», которую чародейка очень любила в детстве.

— Король пикси потребовал плату за выполненный контракт, но у нашего предка просто рука не поднялась отдать младенца, — с наигранным сожалением продолжал пасынок графии, — даже для придания отдать свою плоть и кровь злобным пикси — это уже слишком. Король пикси не стерпел обман. Он отнял свой дар у моего легковерного предка и проклял весь наш род, заявив, что вместо одного живого младенца пикси заберут сторицей, то есть в сто раз больше.

— Да, да, — вклинилась в разговор графиня, — именно так и написано в древнем пергаменте. Мой супруг бережно хранил его, как семейную драгоценность.

— Маман, — возразил Гектор своей мачехе, — видел ветхий листок, которым отец любил размахивать, как флагом. На деле же он использовал его как фиговый листок, прикрывая свои причуды, граничившие с настоящим помешательством!

— Твой отец был абсолютно нормален!

— Господа, — Вилу надоело слушать перепалку родственников по поводу предания пятисотлетней давности. Он не собирался потратить весь вечер на выслушивание жалоб бывшей фрейлины, чьё душевное здоровье тоже вызывало определённые сомнения, — закончите, наконец, свой рассказ.

— Ах, да, Проклятие, — Гектор Сакэда, — словно пробовал на вкус это слово, — по легенде Шико либо упал с лошади и сломал шею, либо был случайно застрелен на охоте.

— Ни то, и ни другое, — пожилая Леди сощурила свои серые глаза, — Шико перерезал себе горло фламбергом своего отца. Кстати, это знаменитый меч до сих пор украшает стену нашей оружейной гостиной. Вы можете своими глазами увидеть его.

Рика бросила вопросительные взгляд на офицера.

— Пожалуй, воздержусь, — кривую усмехнулся он, — осмотр графских достопримечательностей также не входил в его планы на сегодняшний вечер.

— Шико стал первой жертвой проклятия, — продолжила графиня, явно разочарованная отсутствием желания гостей лицезреть живое доказательство своей правоты, — а после него на наш род буквально посыпались внезапные и нелепые смерти: мужчины, женщины, старики — никого не щадило великое Проклятие короля пикси.

Гектор жалостью глядел на свою мачеху.

— Посыпалось — не совсем точное слово, — проговорил он и налил себе стакан виски из бутылки на подносе.

— Неожиданные несчастные случаи бывают, кто бы спорил! Да в каком семействе их нет! Даже древесно-рождённые не загарантированы от этого. Но в нашем роду они происходят куда чаще у других. Если бы не дедушка моего дорогого Чарльза, жертвенных смертей в роду Сакэда насчитали бы в разы больше!

— Вы можете сказать, как вашем роду жертв Проклятие пикси отличали от не жертв, — спросила Рика, видя полное равнодушие спутника к ситуации.

— Да никак, подал голос пасынок, — умер кто-то скоропостижно, — вот тебе одна жертва проклятия, произошёл несчастный случай – другая, на дуэли убили – третья. Так их почти целую сотню насчитали.

— Девяносто восемь, — со значением подняла указательный палец графиня Сакэда, — после девяносто восьмой жертвы все стихло.

— Почему, — не без иронии поинтересовался Вил, — Проклятье утратило силу?

— Прадед нашёл одного старого друида. Вы же знаете, что наш Ивовый клан всегда был связан с друидами. Этот чудотворец что-то там нашаманил в саду принёс, кажется, в жертву козлёнка и на окроплённым жертвенной кровью месте посадил иву.

— Не только козлёнка, — округлила глаза графиня, — наш предок порезал себе руку и собственной кровью оросил посаженное дерево. Так были запечатаны врата в Неблагий двор, и жертвенные смерти прекратились.

«Неудивительно, — подумала чародейка, рассматривая сложные на коленях руки, — пока верили в Проклятие, любую сомнительную смерть трактовали в его пользу. Но, если уважаемый седовласый старец в венке из дикого винограда авторитетно заявляет, что запер проход мир сказочного народца во веки веков, все странные и неожиданные кончины в роду принялись и объяснять естественными житейскими причинами».

— И что произошло потом? — с обречённым видом человека, которому предстоит выслушать очередную порцию глупых россказней, — проговорил Вилохэд.