Проклятие пикси (СИ)

Рика ласково погладила фамильяра, поднесла к губам и прошептала что-то ободряющее. После чего посадила Таму на шаль. Стеклянной палочкой извлекла она каплю жабьей желчи, резким движением подкинула её вверх и дунула. Дыхание чародейки превратила желчь в горящую каплю, призрачный череп взлетел навстречу, ткнулся в каплю носом, отчего та распалась в крошечные огненные искорки. Искорки медленно оседали на шаль, теряя яркость, а в самом низу обратились в голубоватые дымки. Рика протянула руки с собрала дымки вместе жестом, каким обычно срывают высокую траву, и быстро начала сплетать призрачные нити в сложный узор. Делать это она не любила: малейшая неточность – и всё, колдовать нужно начинать с начала. Хана впервые видела волшбу, творящуюся прямо на её глазах, поэтому сидела, открыв рот, и старалась не упустить ни единого действия чародейки. Та растянула над шалью дымные нити, совсем как ребёнок, играющий в «Кошкину кроватку». Затем коротким резким жестом опустила плетение на шаль. Нити налились тревожным багрянцем, и в их сплетении на долю мгновения мелькнуло искажённое болью лицо Сэры Монси. Сомнений не было – именно эта шаль была на убитой в злосчастную воскресную ночь.

Довольная Тама примостилась на плече хозяйки, привычно ткнувшись носом в ухо. Рика же аккуратно свернула шаль, упаковала её в бумажный пакет и мелким убористым почерком подписала:

Эшвильская шаль, вещ. Док. № 1., изъято у г. Гото Ханы, бульвар Алых клёнов, дом 10, кв. 21.

— Итак, — произнесла чародейка тоном, не сулящим горничной графини Сакэда ничего хорошего, — что теперь ты скажешь в своё оправдание, Хана Гото, или, может быть, тебя следует называть Хана Готарди? Какая фамилия настоящая?

— Гото я, Гото, — зачастила девица, — могу документ показать, — она шустро вскочила и принялась рыться в розовой сумочке с опушкой из крашеного меха белки. Отчаявшись обнаружить искомое, вывернула её на кровать. Из кучи носовых платков, кулёчков с солёными орешками, складных зеркалец и ещё боги знают, чего она вытащила бумагу, много раз сложенную, с обтрепавшимися краями. Бумага ожидаемо оказалась свидетельством о рождении, из которого Рика узнала, что полное имя горничной – Ханасия, фамилия, и правда, Гото. Родилась она в деревне Голые вётлы в семье седельщика и подёнщицы, что в данный момент подозреваемой семнадцать лет и восемь месяцев.

— С какой-такой радости ты фамилией Готарди назвалась? Зачем квартирной хозяйке голову морочила?

— Я в Кленфилд не затем приехала, чтоб в горничных прозябать, — попыталась вновь обрести некоторую наглость Хана, но этому сильно мешали размазанные по щекам слёзы и шмыгающий нос, — моя цель – стать певицей или на худой конец в артистки податься. А сейчас в этих кругах иноземные имена в почёте. Вот и переделала свою фамилию, будто папаша мой с материка. Чтоб потом госпожа Сарота могла газетчикам рассказывать, что, мол, знаменитая Хана Готарди проживала вот в этой самой комнате, где теперича располагается еёшний музей.

— Ну и как? – не удержалась Рика от издёвки, — когда состоится концерт звезды?

— Напрасно вы, госпожа чародейка, такие обидные слова говорите, — поджала губы горничная, — у меня, может, уже и собственный агент имеется.

— Уж не один ли из тех хлыщей, которые тебя в кафе вином поили?

— А хоть бы и так!

— Про свои успехи в карьере сокамерницам в тюрьме рассказывать будешь, — зловеще пообещала чародейка, — а мне поведай лучше, за что ты Сэру Монси задушила. Я предполагаю, застала она тебя за кражей в кабинете хозяина.

— Да что вы такое говорите! – запричитала жалобно-плаксивым голосом Хана, — с чего меня в убийцы-то записали?

— А с того, что шаль со смертным отпечатком Сэры в твоём шкафу лежит.

Хана открыла рот, словно вытащенная из воды рыба, и принялась судорожно вдыхать воздух.

— Шаль взяла, был грех, каюсь, но убивать – ни за что! Я в деревне даже котят топить не могла, а тута – человека жизни лишить.

— Бывает преступник щеночков бездомных подкармливает, а потом супругу дома до смерти избивает.

Рике вспомнилось дело Верады Джона. Оно привлекло её внимание из-за большого количества газетных вырезок, вывалившихся из пухлой папки, когда она наводила порядок в архиве.

— Рассказывай, как всё было! – повысила голос чародейка.

— В понедельник с утра пришла в кабинете прибраться, — в очередной раз шмыгнув носом, с готовностью ответила Хана, — всё одно, опосля хозяйка велела медные дверные ручки на первом этаже надраить. Захожу, а она на полу справа от двери лежит. Это я, само собой о шали, а не о кухарке. Не было её там, всеми богами клянусь.

— Знаю, продолжай.

— Вот, думаю, вещица дорогая, её только дамы из высшего общества надевают. Всё одно – Джош пропьёт, а для будущей звезды, делающей первые шаги на пути к славе – в самый раз будет. Подвеску я тоже там под столом нашла.

— Подвеску отдала, чтобы честность свою продемонстрировать?