Проклятие Раду Красивого

После признания священник имел право не допускать грешника к причастию столько времени, сколько посчитает нужным. При этом недопущение к причастию влекло за собой для грешника потерю целого ряда гражданских прав. Чтобы восстановить их, он должен был пройти епитимью до конца.

Из древнерусских переводов "Номоканона" по книге Н.С. Пушкарёвой "А се грехи злые, смертные":

"Содомский грех — 3 года (епитимии).

Мужеложество — 3 года".

"Если содомский блуд сотворил, в свой проход или в чужой... епитимьи — 3 лета или 4".

"Если содомский блуд сотворил, епитимьи — 3 лета".

Нетрудно догадаться, что выдержать подобное мог далеко не каждый человек, поэтому в "содомском грехе" никто не торопился признаваться сразу после совершения, и даже если общественность что-то подозревала, грешник отказывался признаться.

Обычно признание происходило уже на смертном одре, когда наложение епитимии было практически не возможно, а священник отпускал любые грехи просто на том основании, что грешник признаётся и утверждает, что раскаивается.

Литература об однополых отношениях, которую читали в Средние века

Европа

Несмотря на то, что Библия и вообще христианская литература говорит об однополых отношениях весьма подробно, многим читателям этого было не достаточно, и они обращались к античной литературе.

Популярными были такие тексты как (список далеко не полный!!!):

— Сочинения Платона

(в повести цитируется диалог "Пир");

— Сочинения Плутарха, Арриана и др. об Александре Македонском, поскольку отношения Александра с Гефестионом были весьма примечательны

(греческий перевод книги Арриана "Поход Александра" в реальности читали юному Мехмеду, а в повести именно эту книгу лениво перелистывает Раду);

— Сочинения Лукиана из Самосаты

(в повести пересказывается диалог "Токсарид, или Дружба").

О том, насколько популярны были эти сочинения, свидетельствует тот факт, что они дошли до нас почти полностью в отличие, например, от поэзии Сапфо и Алкея.

Ближний и Средний Восток

Если в Европе однополым отношениям было посвящено больше прозаических текстов, чем поэтических, то в мусульманских странах Ближнего и Среднего Востока на эту тему, в первую очередь, слагались стихи.

Большинство поэтов в арабоязычной, персоязычной и тюркоязычной поэзии обращались к этой теме, не выделяя её в отдельное направление, а стихи на эту тему в поэтических сборниках не выделялись в отдельный раздел и просто перемежались с другими стихами.

Например, среди стихов Омара Хаяма порой можно встретить вот такие:

Кумир мой, вылепил тебя таким гончар,

Что пред тобой луна своих стыдится чар,

Другие к празднику себя пусть украшают,

Ты — праздник украшать собой имеешь дар.

Стихотворение шутливое, поскольку кумиром можно посчитать либо юношу, вылепленного Создателем, либо винный кувшин, слепленный гончаром. И юноша, и кувшин способны одинаково украсить собой праздник.

* * *

Блажен, кто на ковре сверкающего луга,

Пред кознями небес не ведая испуга,

Потягивает сок благословенных лоз

И гладит бережно душистый локон друга.

* * *

С кумиром пей, Хаям, и не тужи о том,

Что завтра встретишь смерть ты на пути своём,

Считай, что ты вчера уже простился с жизнью,

А нынче насладись любовью и вином.

Стихотворение тоже шутливое, ведь здесь опять не ясно, юноша это или кувшин с вином.

* * *

О виночерпий, глянь — пленительны цветы!

Недолго длится миг бесценной красоты...

Так лучше пей вино и рви цветы, мой милый,

Неделя пролетит — и прах увидишь ты.

Султан Мехмед Фатих, сочиняя стихи о своих возлюбленных, в этом смысле шёл в ногу с общей традицией.