Проклятие Распутина

– Его подозревают в причинении тяжкого вреда здоровью экскурсоводу из того же музея, в котором он работает охранником, – ответила Настя, умолчав о том, что это было покушение на убийство. – Ещё его подозревают в краже нескольких ценных экспонатов из музея.

– Я не верю, что он мог всё это совершить, – решительно сказал Пётр Афанасьевич. – Борис всегда был очень добрым и справедливым мальчиком.

– Можете нам подробнее о нём рассказать? – спросила Настя. – Какой у него характер, чем он увлекается?

– Сейчас он уже много лет живёт отдельно от меня. Он уехал из Волхова в Санкт-Петербург сразу после окончания школы. К сожалению, детство у него выдалось довольно трудным, – Пётр Афанасьевич тяжело вздохнул. – Ему пришлось пережить много неприятных моментов. Но после того как ему исполнилось десять лет, он начал восстанавливаться в психологическом плане, позднее увлёкся тренажёрным залом, стал чаще улыбаться.

– А что случилось в детстве такого, что могло негативным образом сказаться на его психике? – заинтересовалась Настя.

– Во всём виновата его мать. Когда мы поженились, то оба любили друг друга. Потом родился Борька, и мы стали ещё счастливее. И так продолжалось до тех пор, пока ему не исполнилось пять лет.

Он замолчал. Было видно, что ему тяжело вспоминать об этом.

– А что произошло, когда ему исполнилось пять лет?

– Знакомая жены заманила её в секту Хлыстов, и наша семейная жизнь скатилась под откос.

– Что это за секта? – спросил его Геннадий.

– Не знаете? – удивился Пётр Афанасьевич. – Может, в наше время она и не очень-то на слуху, но лет сто назад о Хлыстах знали все. Можно было даже попасть в тюрьму по обвинению в причастности к секте. Я в первый раз услышал о ней, когда мы в институте изучали историю. В начале двадцатого века недоброжелатели обвиняли Григория Распутина в хлыстовстве, даже проводили полицейское расследование. С тех пор я и запомнил название. Только никак не ожидал, что придётся столкнуться с этим в своей собственной жизни.

Услышав фамилию Распутин, Настя и Геннадий быстро переглянулись. В деле начинала прослеживаться некоторая взаимосвязь, и Настя решила как можно больше узнать об этом.

– Пётр Афанасьевич, а Вы не могли бы подробнее рассказать нам об этой секте? Что это за Хлысты такие? Наверняка ведь Вы интересовались этим вопросом, когда Ваша жена к ним попала.

– Да, Вы правы. Когда моя жена стала ходить на собрания, я не сразу обратил на это внимание. А когда её мировоззрение начало меняться и она стала уходить надолго, не появляясь дома иногда по нескольку дней, только тогда я забил тревогу. К сожалению, было слишком поздно, и мою жену было уже не вытащить оттуда. Но поначалу я боролся за неё, изучал литературу, жаловался во все инстанции, куда только можно было, да только всё без толку. Эта секта была одной из самых многочисленных сект в царской России. Сначала они называли себя христововерами, но позднее народ придумал для них другое название – Хлысты. Оно произошло либо от их обряда самобичевания, либо от изменённого слова Христы, так как официальные духовные лица считали неприличным в названии секты употреблять имя Иисуса Христа. После того как я узнал, что творится иногда на их собраниях, я развёлся с женой.

Настя увидела, что у Петра Афанасьевича дрожат губы. Тогда она встала, налила в стакан воду из графина, который стоял на столе, и передала стакан ему. Сама же вернулась обратно на диван. Он сделал несколько глотков и продолжил:

– Я прочитал, что прежняя заповедь призывала отказаться от плотских грехов, а Хлысты решили, что, только испытав все плотские забавы, человеческое тело сможет добиться уверенности в том, что больше не будет предаваться пороку. Позже я выяснил, что встречи сектантов всё чаще стали походить на настоящие оргии, при помощи которых они хотели прийти к прозрению и полному искуплению грехов. Вот и жена стала участвовать в них, и даже не скрывала этого. После развода я пытался забрать сына, но она не отдала его мне. Мы разменяли квартиру и стали жить раздельно. Бывшая жена часто уходила, и в это время сын находился со мной. А когда ему исполнилось девять лет, она бесследно исчезла вместе с ним.

Пётр Афанасьевич дёрнул плечами.

– До сих пор страшно вспоминать этот период своей жизни. Я сразу же обратился в милицию, но на след жены с сыном не могли выйти почти год. Нашли их совершенно случайно, когда в лесах Архангельской области обнаружили общину, расположенную в глухой деревне. После допросов выяснилось, что это секта Хлыстов, и творили они просто ужасные вещи, иногда даже при детях. Естественно, после этого основателей общины посадили в тюрьму, а остальных её членов разогнали. Мне удалось забрать сына к себе, а его мать опять куда-то пропала.

– И Вы её больше не видели?

– Долгое время я её не встречал, но за последние полтора года видел уже два раза, когда приезжал по делам в Санкт-Петербург. Причём видел я её в одном и том же районе – недалеко от станции метро «Кировский завод». Мне кажется, она где-то там проживает.

– А с сыном она не встречается? – спросила Настя.