Проклятие России

Наш собственный опыт – это рывок, оплаченный и стимулированный государством. А у них там как было? Вот США в 1950-х годах развивались с темпом около 1 % в год. А вроде бы всё было готово. А вот в 1960-х годах они развивались с темпом 4,4 % в год. Откуда что взялось? После того как в октябре 1957 года СССР запустил первый искусственный спутник Земли, ассигнования на науку в США утроились за один год. А после того как в 1961 году СССР вывел на околоземную орбиту человека, президент Кеннеди объявил о программе высадки человека на Луну. Программа эта требовала разработки множества новых технологий, разработки дорогостоящей. Причём разработка действительно новой технологии – это всегда рискованный проект, который может закончиться полной неудачей. Бизнес такие риски очень не любит. Другое дело, когда их оплачивает государство. А лунный проект так и реализовывался: государство – заказчик, бизнес – исполнитель. При этом правом собственности на конечный продукт (ракета, лунный модуль и т. п.) обладало государство, а вот технологии оставались в собственности фирмы, их разработавшей. В этом принципиальное отличие от СССР. Чиновник, представляющий государство, получив технологию, тут же стремится поставить на ней штамп «Секретно» и положить в сейф. Бизнесмен, напротив, тут же начинает думать: «А где ещё я могу эту технологию применить?» Во-первых, её можно продать, а во-вторых, применить для создания совсем новых продуктов. А рынок их ведь ждёт не дождётся. В-третьих, в процессе создания дорогостоящих продуктов может радикально измениться сама технология создания. Например, для создания «Аполлона» создаётся мощная система моделирования конструкций при помощи компьютеров. Потом «Аполлон» уже летает, ассигнования на него срезаны, а компьютеры-то остались. Теперь та же система может быть применена для разработки гражданских самолётов. И действительно, авиапромышленность США начинает их создавать один другого краше в 70-е годы. И прочие венчурные предприятия возникают, как грибы после дождя. И вся экономика начинает работать так, что ей никакое регулирование, кроме денежного, не требуется. И тут-то начинают использоваться монетаристские теории Фридмена и Хайека, и наступает быстрый прогресс на 20 лет. Заманчиво? Ещё бы! Вот только надо иметь такую экономику.

Вот так и получается, что высокотехнологичный государственный проект является мощным стимулом роста для всей экономики. При этом пример лидеров роста очень привлекателен для всех остальных. Те, кто вчера ещё почивал на лаврах, сегодня начинают настаивать на «срочном обновлении продуктовой линейки». Те, кто вчера занимался инновациями в государственных учреждениях и крупных забюрократизированных фирмах, сегодня создают собственные венчурные предприятия. Опыт-то уже есть. А не будь лунного проекта, на сколько ещё растянулся бы переход США к информационному обществу? Кто знает?

Получается, что наш собственный опыт проектного развития – совсем не лишний. Именно он может помочь ускорить процесс медленного созревания информационного общества. Вот только новые технологии надо как-то уберечь от сейфов.

Кроме того, современная российская бизнес-элита сформировалась вовсе не из любителей инноваций. России нужно техническое перевооружение, нужны мощные инновационные проекты. Ну, так и что с того? Мало ли что нужно, но ведь опыта этих проектов нет ни у кого. Этот культурный барьер можно преодолевать десятилетиями. Проведение нескольких успешных государственных и частно-государственных инновационных проектов сформировало бы кадры, дало эффективный пример, который вдохновил бы многих. Теория «самозарождения жизни из грязи» Лепешинской, увы, не оправдалась. Стоит ли ожидать самозарождения инноваторов?

Ну а для малого и среднего бизнеса нужно развивать инвестиционные банки, непременный атрибут информационного общества. Эти банки кредитов не дают и имущество не описывают. Они приходят в какое-то малое предприятие, у владельцев которого есть идея, есть кадры, но нет денег. Изучают бизнес-план, изучают самих владельцев, а потом за хорошие деньги покупают от четверти до половины акций. Договор при этом подписывают, чтобы владельцы не сбежали. После этого владельцы вроде бы банку ничего не должны, кредит ведь не брали. Но недостающее звено – деньги – появилось, и можно претворять в жизнь бизнес-план. И если инновация окажется удачной, бизнес-план осуществится, то через несколько лет акции вырастут в цене раз в 10, и все окажутся в выигрыше. И банк, и владельцы фирмы, и общество.