Проклятие Шалиона

– Сейчас она отдыхает, пока не пора будет одеваться, – она забрала из его рук опустевшую плошку, поставила ее рядом и понизила голос. – Кэсерил, что вы делали прошлой ночью?

– Ничего. Правда.

Ее губы сердито сжались. Но зачем было перекладывать на ее плечи этот груз? Признание облегчит его душу, но вдруг ей придется давать показания под присягой?

– Лорд ди Ринал говорит, вы заплатили пажу за крысу. Это и заставило, по словам ди Ринала, лорда ди Джиронала ворваться к вам в комнату. Паж сказал, вы хотели ее съесть.

– Ну да. Это не преступление, когда человек хочет съесть крысу. Маленький праздник в память об осаде Готоргета.

– Да-а? Но вы же только что сознались, что не ели со вчерашнего утра?

Бетрис поколебалась и продолжала:

– Горничная говорит, что в вашем горшке, когда она выносила его утром, была кровь.

– Демоны Бастарда! – Кэсерил, улегшийся было на подушки, снова сел. – Есть ли хоть что-нибудь святое в этом замке, не подлежащее обсуждению? Человек что, не может считать своей неприкосновенной собственностью даже ночной горшок?

Она протянула руку.

– Лорд Кэс, пожалуйста, не шутите так! Насколько вы больны?

– У меня болел живот. Теперь все прошло. Такое случается. И не о чем тут разговаривать, – он поморщился и решил не рассказывать о своих галлюцинациях. – Кроме того, кровь в горшке – крысиная. И живот болел из-за того, что я съел эту тварь. Ну?

Она медленно произнесла:

– Хорошая история. Все вроде бы сходится.

– Ну, так чего же еще?

– Но, Кэс, люди решат, что вы – странный.

– Что же, добавим это в коллекцию сплетен. Будет соседствовать с той, где рассказывается, как я насилую девушек. Наверное, для достижения необходимого равновесия мне потребуется приписать еще одно извращение – к примеру, попытки использования смертельной магии. Это приведет к равновесию на виселице.

Бетрис нахмурилась и выпрямилась.

– Ладно. Я не буду давить на вас. Однако мне интересно, – она обхватила себя руками, – если двое – теоретически – одновременно пытаются прибегнуть к смертельной магии против одного человека, могут ли они оба достигнуть цели и остаться… полуживыми?

Кэсерил пригляделся к девушке – нет, она не выглядела больной – и покачал головой.

– Не думаю. Принимая во внимание, что люди давно и разными способами пытаются использовать смертельную магию, таковое, будь оно возможным, уже наверняка имело бы место в прошлом. Бастардов демон смерти всегда изображается на храмовых фресках с коромыслом на плечах, на котором висят два одинаковых ведра – одно для души убийцы, другое для души жертвы, – тут на ум ему пришли слова Умегата: «Я вообще уверен, что только так и бывает». – Не думаю, что демон или сам Бастард может делать выбор.

Бетрис прищурилась.

– Вы сказали, что если не вернетесь к утру, мы не должны беспокоиться и искать вас. Вы сказали, что с вами все будет в порядке. А еще вы сказали, что если тела своевременно не сжечь, то ими могут завладеть призраки.

Кэсерил почувствовал себя неуютно и заерзал в подушках.

– Ну, я просто пытался предусмотреть кое-что – в некотором роде.

– Предусмотреть что именно? Вы собирались уйти, не оставив тем, кто беспокоится о вас, никаких сведений о том, где вас искать и какому богу за вас молиться.

Он откашлялся.

– Вороны Фонсы. Я забрался прошлой ночью в башню, чтобы… э-э… помолиться. Если бы все пошло… э-э… несколько иначе, то они позаботились бы о моем теле, как их собратья заботятся о трупах павших на поле брани или затерявшихся в горах овец.

– Кэсерил! – возмущенно закричала Бетрис, но потом снова понизила голос до шепота. – Кэс, это… это… вы имеете в виду, что полезли туда в одиночку, чтобы умереть в отчаянии, оставив свое тело на растерзание этим… Это ужасно!

Он вздрогнул, увидев слезы, навернувшиеся на ее глаза.

– Ну-ну. Все не так плохо. Вполне по-солдатски, полагаю, – он поднял руку, чтобы утешить ее, но затем заколебался и не решился дотронуться до нее.

Руки Бетрис стиснули складки платья.

– Если вы еще хоть раз сотворите что-либо подобное, не сказав мне ни слова, я… я… залеплю вам пощечину, глупец вы этакий! – она зажмурилась, пытаясь сдержать слезы, затем потерла лицо ладонями и села, выпрямив спину. Голос ее вновь обрел обычное спокойное звучание. – Церемония прощания начнется за час до заката, в храме. Вы думаете пойти или собираетесь остаться в постели?

– Если вообще буду в состоянии ходить – я обязательно пойду. Я должен там быть. Каждый враг Дондо будет там только для того, чтобы доказать, что не он повинен в его смерти.

Ритуал прощания с Дондо ди Джироналом привлек не в пример больше внимания, чем похороны бедного одинокого ди Санда. Сам рей Орико в траурных одеяниях возглавил прибывших из Зангра дворян. Рейну Сару доставили в носилках. Ее лицо было непроницаемо, словно выточено изо льда, а одежда была вызывающе яркой, усыпанной украшениями. Остальные пытались не замечать подобного проявления радости.