Проклятие Шалиона

– Нет. Но я тоже ничего не сказал.

Умегат снова посмотрел на него.

– Когда вы были на архипелаге, доводилось ли вам видеть ночное море, которого коснулась Мать? Когда в кильватере корабля, в разбегающихся волнах рождается зеленое сияние?

– Да…

– То, что вы видели вокруг Исель, – это в некотором роде кильватер. След прохождения Дочери, шлейф духов в воздухе. То, что я вижу у вас, – не след, а Присутствие. Благословение. Куда более интенсивное. Ваша корона потихоньку меркнет – священные животные уже не будут так очарованы вами через пару дней, – но в центре я вижу плотное сине-сапфировое ядро, внутрь которого мой внутренний взор проникнуть не может. Думаю, это то самое место заточения, – он сложил ладони, словно держа в них живую ящерку или еще какую-то мелкую зверюшку.

Кэсерил проглотил слюну и переспросил:

– Так, значит, богиня превратила мой живот в небольшой филиал ада? Один демон, одна грешная душа; они заперты вместе, как две змеи в бутылке.

Он прижал к животу руки с согнутыми напряженными пальцами, как будто собираясь вырвать свои внутренности.

– И вы называете это благословением?

Глаза Умегата смотрели серьезно, а брови сочувственно приподнялись.

– Что такое благословение, как не проклятие, если посмотреть на него с иной точки зрения. Если это хоть как-то вас утешит, мне кажется, душа Дондо ди Джиронала куда менее счастлива вследствие подобного стечения обстоятельств, – после небольшой паузы он добавил: – Однако не могу представить, что это доставляет удовольствие и демону.

Кэсерил чуть не свалился со стула.

– Пятеро богов! Как мне избавиться от этого… этого… этого кошмара?!

Умегат поднял руку, успокаивая его.

– Я посоветовал бы вам… не слишком беспокоиться и нервничать насчет этого. Последствия могут быть самыми плачевными.

– Плачевными? Как может что-нибудь быть более плачевным, чем этот ужас?

– Э-э, – Умегат откинулся назад и сложил ладони вместе. – Самый простой путь снять… э-э… благословение – это ваша смерть. Тогда ваша душа освободится от материального тела, и демон сможет улететь к Бастарду с обеими душами.

Холодная волна окатила Кэсерила, когда он вспомнил, что едва не упал с крыши прошлой ночью из-за спазмов в животе. Убежище от пьяного страха он нашел в спокойной иронии. И сказал, вздохнув:

– О, замечательно. А вы не можете предложить иной способ лечения, доктор?

Губы Умегата скривились, он задумчиво пошевелил пальцами.

– С другой стороны, пропадет ли благословение, если леди уберет свою руку? – он раскрыл руки, словно выпуская птицу. – Тогда, наверное, демон немедленно закончит свое дело. У него нет выбора – демоны не обладают свободной волей. Вы не можете спорить или убеждать его. С ними вообще бесполезно разговаривать.

– Вы хотите сказать, что я могу умереть в любой момент?

– Да. Это как-то отличается от вашей вчерашней жизни? – Умегат склонил голову набок.

Кэсерил фыркнул. И раньше было довольно неуютно, но все же не так, как сейчас. Похоже, Умегат – весьма смышленый святой. Этого Кэсерил никак не ожидал. Встречался ли он со святыми раньше? «Откуда мне знать? Я же столько времени не замечал и этого человека».

В голосе Умегата появилось любопытство ученого:

– На самом деле это могло бы ответить на вопрос, который мучает меня многие годы, – в подчинении у Бастарда целый отряд или всего один демон? Если все случаи смертельной магии в мире прекратятся на то время, что демон заключен внутри вас, то это будет доказательством уникальности этой священной силы.

Резкий смех сорвался с губ Кэсерила.

– Хоть чем-то послужу на благо кинтарианской теологии! О господи, Умегат… что же мне делать? У меня в семье никогда не было ни безумцев, ни осененных благодатью. Я не гожусь для такого. Я не святой!

Умегат раскрыл было рот, потом снова закрыл. И сказал наконец:

– Человек ко всему привыкает. Сноровка приходит с опытом. Поначалу я тоже был не очень счастлив, но потом втянулся. На сегодняшний день я бы лично посоветовал вам напиться и лечь спать.

– Чтобы проснуться завтра мучимым и демоном, и похмельем? – хотя Кэсерил представить не мог, что ему вообще удастся лечь и уснуть при таких обстоятельствах.

– Ну, мне это когда-то помогло. Похмелье – недорогая цена за то, чтобы оказаться обездвиженным на какое-то время и не натворить глупостей, – Умегат отвел взгляд. – Боги не совершают чудес ради нас, они действуют, исходя из своих целей и желаний. Если кто-то становится их инструментом, на это есть высшие причины, а вы – инструмент. И довольно ценный.

Пока Кэсерил безуспешно пытался разобраться, Умегат вновь налил вина в его чашку. Кэсерил уже не сопротивлялся.

Через час или немногим позже два грума направляли его нетвердые шаги по мокрым булыжникам двора, потом по лестнице – в его спальню, где и уложили совершенно безвольное тело в кровать. Кэсерил не помнил точно, когда именно ему удалось улизнуть из плена своего изнемогшего сознания, но никогда он еще не был так рад сделать это.

14