Проклятие Шалиона

Он стоял в кабинете, прислонясь к стене, и слышал, как отреагировал мальчик на предложение ампутации. Похоже, Тейдеса можно было отнести ко второй категории пациентов. Он кричал и завывал, что не позволит кучке предателей и идиотов сделать из себя калеку, и швырялся вещами. Успокоил его только другой врач, высказавший мнение, что у принца не гангрена, а заражение крови – нос Кэсерила был вполне согласен с этим – и что в данном случае ампутация принесет больше вреда, чем пользы. Таким образом, лечение было сведено к обычному кровопусканию, хотя по воплям Тейдеса вполне можно решить, что врачи все же приступили к ампутации. Несмотря на то что рану промыли и обработали, температура не падала; слуги ведрами таскали холодную воду, чтобы приготовить ванну в медном корыте, установленном в гостиной. Врачи собирались окунуть в нее Тейдеса.

Всех этих докторов, помощников и слуг было вполне достаточно, чтобы справиться с одним пациентом, и Кэсерил решил на некоторое время удалиться в свой кабинет. Там он развлек себя, сочиняя едкие письма в городские советы, запаздывавшие с выплатами в бюджет принцессы Исель. Писать пришлось во все шесть городов. В свое оправдание городские советы присылали послания, в которых все сваливалось на неурожай, разбойников, мор, стихийные бедствия и вороватость сборщиков налогов. Интересно, отдав доходы от этих городов в приданое Исель, рей просто хотел отделаться от наиболее злостных неплательщиков или во всем Шалионе царили такие беспорядки и разруха?

Вошли Исель и Бетрис, они выглядели бледными и измученными.

– Моему брату совсем худо, – призналась принцесса. – Мы собираемся установить алтарь и помолиться до обеда. Может, нам вообще следует отказаться от еды и попоститься?

– Мне кажется, нужны не молитвы других людей, а молитвы самого Тейдеса. И не о выздоровлении, а о прощении.

Исель покачала головой.

– Он вообще отказывается молиться. Он говорит, что не виноват, что вся вина лежит на Дондо, а он никоим образом не хотел причинить Орико вред. И те, кто утверждает обратное, – мерзкие клеветники.

– А кто-нибудь так считает?

– Никто не высказывал этого принцу в лицо, но среди слуг расползаются странные слухи – нам сказала Нан, – ответила Бетрис.

Исель нахмурилась.

– Кэсерил… такое возможно?

Кэсерил поставил локти на стол и потер разламывающийся от боли лоб.

– Не со стороны Тейдеса. Я верю тому, что он говорит, – это идея Дондо. Что же касается Дондо, насчет него я готов поверить чему угодно. Посмотрите на дело с его позиций: он женится на сестре Тейдеса, затем помогает Тейдесу взойти на престол, пока мальчик еще несовершеннолетний. Глядя на Мартоу, Дондо понимает, какой властью обладает человек, сидящий у рея за пазухой. Не знаю уж, как он рассчитывал расправиться с Мартоу, но я уверен, что Дондо метил на место канцлера – возможно, регента – Шалиона. Может быть, даже и рея Шалиона, смотря какую дьявольскую судьбу он уготовил бы Тейдесу.

Исель прикусила нижнюю губу.

– А я думала, что вы спасли только меня.– Она коротко дотронулась до плеча Кэсерила и прошла к себе.

Кэсерил сопровождал дам, когда те перед обедом отправились нанести визит Орико. Рею хоть и не полегчало, но и не стало хуже. Он сидел на свежезастеленной кровати и слушал, как рейна Сара читает вслух. Орико с надеждой поведал об улучшении в правом глазу – теперь он, кажется, мог различать им движущиеся предметы. Кэсерил подумал, что водянка – довольно точный диагноз. И без того отечное тело рея распухло еще сильнее; бледный след от пальца на его полной щеке был виден еще долгое время. Исель не стала говорить ему о болезни Тейдеса, но, уходя, задержалась в приемной с рейной Сарой и рассказала ей все откровенно. Сара плотно сжала губы и промолчала; Кэсерил решил, что по крайней мере один человек точно не будет молиться за запутавшегося глупого мальчишку.

После ужина температура у Тейдеса поднялась еще выше. Он больше не сопротивлялся и не жаловался, впал в апатию.

За пару часов до полуночи мальчик как будто уснул. Совершенно измученные Бетрис и Исель наконец покинули его спальню и поднялись к себе немного отдохнуть.

Ближе к полуночи Кэсерил, будучи не в силах уснуть в ожидании уже ставших привычными криков и приступов боли, вернулся в покои принца. Главный врач собирался дать мальчику жаропонижающий сироп, только что сваренный и доставленный запыхавшимся помощником. Но им не удалось разбудить мальчика.

Кэсерил поспешил наверх и доложил об этом сонной Нан ди Врит.

– Ну, Исель ничем не сможет помочь, – поразмыслив, сказала та. – Бедная девочка только что уснула. Может, позволим ей поспать?

Кэсерил поколебался, затем сказал:

– Нет.

Обе уставшие, встревоженные девушки снова оделись и быстро проследовали в заполненную людьми гостиную Тейдеса. Прибыл канцлер ди Джиронал, вызванный из своего дворца.

Ди Джиронал хмуро взглянул на Кэсерила и поклонился Исель.

– Принцесса, комната больного – не место для вас. – Кислый взгляд в сторону Кэсерила как будто говорил «и вас также».

Исель прищурилась, но ответила спокойно и с достоинством: