Проклятие Шалиона

– Мне поведал обо всем один ибранский купец, торговец шелком. Я закупаю у него ткани для гардероба рея. Он опознал в кастилларе человека, которого, по его словам, били плетьми на лобном месте Загосура, и был крайне удивлен, встретив его здесь. Он сказал, что это было грязное дело… что кастиллар изнасиловал дочь человека, принявшего его под свою крышу и давшего ему приют. Он потому так хорошо и запомнил этот случай, что был поражен низостью преступника.

Кэсерил почесал бороду.

– А вы уверены, что он не обознался и не спутал меня с другим человеком?

Ди Марок резко возразил:

– Конечно, нет – он назвал ваше имя.

Кэсерил прищурил глаза. Вероятность ошибки исключалась – это была открытая ложь, купленная и оплаченная. Но чей язык был куплен? Ди Марока или купца?

– А где теперь этот торговец? – вмешался ди Санда.

– Повел свой караван в Ибру, пока не выпал снег.

Кэсерил произнес мягким голосом:

– Сразу после того, как поведал вам эту историю?

Ди Марок поколебался, словно припоминая. Выпрямил один за другим пальцы, как будто подсчитывая дни.

– Прошло около трех недель с тех пор, как он уехал. А разговаривали мы с ним как раз перед отъездом.

«Теперь я знаю, кто лжет».

Губы Кэсерила скривились в ухмылке, глаза были холодны. Торговец действительно существовал и действительно выехал из Кардегосса три недели назад, в этом нет сомнений. Но он уехал задолго до того, как Дондо попробовал подкупить Кэсерила изумрудом, а Дондо не изобретал обходных путей для избавления от своего врага до тех самых пор, пока не сорвалась его попытка дать взятку Кэсерилу напрямую. К сожалению, Кэсерил не мог выставить эти логические построения в свою защиту.

– У торговца шелком не было причин лгать, – добавил ди Марок.

«А вот у тебя они есть. Только какие?»

– Вы знали об этом серьезном обвинении более трех недель, но только сейчас довели его до сведения своего господина? Как это странно, ди Марок.

Ди Марок наградил Кэсерила мрачным взглядом.

– Ибранец уехал, – подвел черту Орико, – и невозможно выяснить, кто из вас говорит правду.

– Тогда, безусловно, следует отдать предпочтение милорду Кэсерилу, – выпрямившись, отчеканил ди Санда. – Вы можете не знать его, но пригласившая его на службу провинкара Баосии хорошо знает кастиллара. Он служил ее покойному супругу шесть или семь лет.

– В юности, – уточнил ди Джиронал. – Люди меняются, знаете ли. Особенно среди ужасов войны. И если существуют хоть малейшие сомнения в человеке, ему не следует доверять столь высокий и, я бы сказал, – он стрельнул глазами в Бетрис, – соблазнительный пост.

Длинное и, должно быть, нецензурное восклицание Бетрис, к счастью, было перебито криком Исель:

– Что за чушь! Среди ужасов войны вы сами вручили этому человеку ключи от крепости Готоргет, которая была якорем и опорой всего северного фронта Шалиона! Вы доверяли ему тогда, марч! И не он предал ваше доверие.

Челюсти ди Джиронала сжались, и он холодно улыбнулся, вытянув губы в тонкую линию.

– О, каким просвещенным в военном деле стал Шалион, если даже наши юные леди готовы давать нам лучшие стратегические советы.

– Вряд ли у них получится давать худшие, – вполголоса пробормотал Орико. Только странный мелькнувший в глазах канцлера блеск показал, что эти слова достигли его ушей.

Ди Санда озадаченно поинтересовался:

– А как так получилось, что кастиллара не выкупили из плена, как всех его офицеров, когда вы сдали Готоргет, ди Джиронал?

Кэсерил сжал зубы.

«Заткнись, ди Санда!»

– Рокнарцы сообщили, что он мертв, – коротко ответил канцлер. – Полагаю, таким образом они хотели отомстить. Это пришло мне в голову, когда я узнал, что он еще жив. Так что если купец говорил правду, у Кэсерила была возможность сбежать от рокнарцев и скрыться в Ибре, где его и… гм… высекли, – Он посмотрел на Кэсерила и отвел глаза.

«Ты знаешь, что ты лжешь. Я знаю, что ты лжешь».

Но ди Джиронал не знал, знает ли Кэсерил, что он лжет. Это не казалось большим преимуществом. А просто небольшим слабым участком в обороне противника.

– Ну, я вот не понимаю, как исчезновение Кэсерила осталось не расследованным. – Ди Санда пристально посмотрел на ди Джиронала. – Он же был комендантом крепости, первым человеком там.

Исель задумчиво проговорила:

– Если же рассматривать возможность мести, почему вы не подумали о том, что, поскольку Кэсерил дорого обошелся рокнарцам на поле брани, они постараются поставить его в самые ужасные условия?

Ди Джиронал скривился, явно не обрадовавшись мысли, куда может завести эта логическая линия. Он уселся в свое кресло и отмахнулся от вопросов.

– Полагаю, мы зашли в тупик. Слово против слова, и мы ничего не можем решить окончательно. Сир, я настаиваю на благоразумии. Назначьте милорда Кэсерила на менее значительный пост или отошлите его обратно в Баосию.

Исель чуть не взорвалась.

– И пусть на нем остается обвинение?! Нет! Я протестую!

Орико потер виски, словно в приступе головной боли, и бросил два коротких взгляда: один на своего застывшего в кресле главного советника, другой на разъяренную сестру. И тихо простонал: