Проклятие Щелкунчика

У меня в голове раздался хлопок, а моя кожа начала покалывать, будто у меня появилась сыпь. Первая балерина прыгнула ко мне, и я рефлекторно подняла руку, чтобы защитить лицо, лишь для того, чтобы она оставалась в нескольких дюймах от меня. Балерина не атаковала, а наклонила голову, будто изучая меня. Я посмотрела на свои ноги и была шокирована, обнаружив, что я расслоилась надвое. На внешнем слое были пачка и пуанты, из-за чего я выглядела как балерина, в то время как нижний слой был настоящей мной.

Филип тоже расслоился надвое. Если бы это не была опасная для жизни ситуация, я бы посмеялась над ним в пачке, но у меня не оставалось времени для развлечений. Нужно было сбежать от балерин, пока они перешептывались, пытаясь понять, союзники мы или враги.

Я осмотрелась вокруг и нашла полуразрушенную лестницу. Дрожь прошла сквозь меня, и я была уверена, что Кракатук был спрятан где-то наверху. Взяв седло и схватив Филипа за руку, я толкнула его к лестнице, надеясь, что Бисквит была права и тяжелый кусок кожи пригодиться.

Я сделала пару шагов вверх, но лишь поняла, что никуда не продвинулась. Почему не получается? Балерины перешептывались позади меня, бросая на нас подозрительные взгляды. Я отчаянно оглянулась. Мой взгляд упал на перила, покрытые шипами. Зачем кому-то делать смертельно опасными перила, а не лестницу? Так бы не поступали, если только перила не были б настоящей лестницей.

Я сжала руку Филипа.

— Запрыгивай в седло после меня.

Его глаза были уже не такими стеклянными, как когда он проснулся, и молодой человек твердо кивнул мне.

Я положила седло на перила и запрыгнула на него. Как только Филип сел позади меня, перила понесли нас вверх.

— Спасибо, Бисквит, — прошептала я, так как толстая кожа ударялась об один шип за другим.

— Схватить их! Они обдурили нас! — кричали позади балерины, а я посмотрела вниз и поняла, что маскирующее заклинание исчезло.

Мы с Филипом добрались до верха, с силой перевалились через перила на землю. Боясь, что балерины придут за нами, я встала, поморщившись, так как мои ноги болели.

— Хорошая идея, — Филип обхватил мое лицо ладонями. — С тобой все в порядке?

— Да, а с тобой?

Он кивнул.

— Нам нужно продолжать идти, пока балерины не догнали, — я посмотрела в коридор и поняла, что, кроме дюйма пола передо мной, пола не было. Коридор, который должен был соединить нас с комнатами на втором этаже, отсутствовал, показывая пустоту и первый этаж внизу.

— У тебя все еще есть другая веревка? — спросила я, глядя на мраморные колонны с нашей стороны и через пропасть.

Филип кивнул, вытащил вторую веревку и привязал к ней якорь. Он взмахнул веревкой, как лассо, и бросил ее. Первые несколько попыток он промахнулся, якорь только разрезал воздух и не достигал другой стороны.

— Ты сможешь, — с уверенностью сказала я.

Филип еще раз взмахнул веревкой, и она, наконец, упала на другую сторону, якорь зацепился за мраморную колонну. Он прикрепил другой конец к колонне рядом с нами, натягивая веревку и проверяя ее на устойчивость.

— Мы готовы к переходу.

Я крепко обняла Филипа, стараясь не думать о том, что произойдет, если один из нас потеряет равновесие.

— Я пойду первым, — сказал Филип.

Я не возражала, так как была уверена, что Филип больше практиковался в подобных вещах, и надеялась научиться, наблюдая за ним. Он поставил одну ногу, затем другую на веревку и широко развел руки для равновесия.

Сердце сжалось, адреналин подскочил. Слова «Я люблю тебя» заиграли на губах, и я почти выпалила их. Только осознание того, как отвлекают эти три слова, заставили меня молчать.

С каждым шагом Филип отдалялся от меня все дальше, и фон становился все более и более тусклым, пока не остались только он и веревка. Когда парень перешел на другую сторону, у меня перехватило дыхание, и я поняла, что настала моя очередь. Ладони вспотели, и я задрожала, как лист.

— Не торопись, все будет хорошо, — крикнул Филип, жестом призывая мне сделать первый шаг.

Я поставила одну ногу на веревку и развела руки в стороны, подражая Филипу. Прошло несколько секунд, прежде чем я смогла заставить себя поставить вторую ногу на веревку.

Страх охватил меня, борясь с решимостью добиться успеха. Каждый шаг был битвой. Каждое крошечное трепетание и порыв в воздухе сжимали нутро и приближали к смерти.

Я продолжала, сосредоточившись на спокойном, решительном лице Филипа. Он хмурил брови, а тело напряглось за секунду до того, как он крикнул:

— Хватайся за веревку!

Следующее, что я помню, это как веревка качнулась и накренилась, а потом оборвалась. Мои руки и ноги затряслись. Каким-то образом мне удалось ухватиться за веревку. Я обхватила ее ногами, раскачиваясь, как маятник. Сверкающая балерина стояла с охотничьим ножом на той стороне, откуда я начала двигаться. Подо мной балерины образовывали пирамиду, та, что сверху, тянулась к веревке.

С новой волной адреналина я начала подтягиваться вверх по веревке, проклиная своих наставников за то, что они никогда не работали с моей верхней частью тела. Филип тянул веревку, помогая мне подняться быстрее.