Проклятие (СИ)

Гермиона, тихо пробормотав явно что-то не очень приятное в его адрес, вздохнула и принялась за еду. Молча, на радость своего собеседника.

Едва она появилась на пороге очередного пристанища Драко, как тут же осыпала его напоминаниями о данных ей обещаниях, вопросами, комментариями, своими догадками и идеями. Активные дискуссии и решительные действия ее успокаивали. Сидеть в неведении, ожидая непонятно чего, она не любила и не умела.

Все бы ничего, если бы это было не раннее утро.

Драко едва успел разлепить глаза, и свалившаяся в такую рань гиперактивная Грейнджер отнюдь не способствовала отличному настроению, а, скорее, совсем наоборот.

По мере того, как пустели тарелки, настроение Малфоя поднималось, что не укрылось от внимания Гермионы. Была ли причина тому — пятнадцать минут тишины, или дурное расположение духа отступило под натиском вкусной еды и кофеина — она не знала. Но готова была поспорить, что затянувшееся молчание Малфой нарушит остроумной репликой или колким замечанием. И Гермиона не ошиблась.

— Держу пари, еще десять минут молчания тебя попросту убьют, — ухмыляясь, заметил Драко.

Гермиона устремила на него серьезный взгляд, но промолчала.

— Не понимаю, что тебя так задело, — не унимался Малфой. — То, что я попросил тебя помолчать, или то, что не дал тебе быть сверху.

Грейнджер, которая в этот момент подносила ко рту чашку с кофе, так и замерла, удивленно уставившись на Малфоя.

— Что? — выдавила она.

— Ты же любишь быть сверху, — обыденным тоном произнес Драко и, глядя на опешившую Гермиону, добавил: — Образно. Руководить. Командовать. Решать, что и как делать, в каком порядке. А я ничего тебе не говорю, информацией не делюсь, ты, наверное, в панике. Или в бешенстве?

Гермиона слегка расслабилась и, отставив чашку, снова серьезно посмотрела на Драко, которого серьезным можно было назвать с большой натяжкой. Этот разговор забавлял его и приводил в очень приподнятое расположение духа.

— Я не люблю быть, как ты выразился, сверху или снизу. Я люблю работать в команде, — произнесла Гермиона, надеясь, что после этой маленькой увертюры они наконец смогут перейти к серьезному разговору.

— Да-а, — ухмыльнулся Малфой, и даже слегка (Мерлин!) поиграл бровями, — в команде я тоже люблю… Работать.

Гермиона потерла виски, скептично глядя на очень довольного Драко. Он торжествовал.

— Кто бы мне сказал десять лет назад, что буду завтракать со слизеринцем и слушать его скабрезные шутки — не раздумывая бы, наслала сглаз.

— Скорее бы, дала в глаз, грубые топорные методы — это по твоей части, — заметил Драко.

— А ты бы кинул какое-нибудь мерзкое проклятие и сбежал за спины своих прихвостней, — парировала гриффиндорка и, пожав плечами, легко добавила: — Хорек.

— Заучка, — отчеканил Малфой.

Казалось, что целую вечность молодые люди буравили друг друга пристальными взглядами, пока не уловили друг в друге что-то, что позволило выдохнуть и расслабиться. Первой слегка улыбнулась Гермиона. Следом сдался Драко — чуть дрогнули в сдерживаемой улыбке губы.

— Кажется, нам стоит придумать что-то пооригинальнее, — качая головой, произнесла она.

— Я думаю, Грейнджер, я уже придумал.

— Да? И что же это? Зубрила? Выдра? Воронье гнездо? — улыбаясь, спросила волшебница.

— Хуже, — сказал Малфой. — Гермиона.

Гермиона старалась не выдать свое замешательство, хотя, стоит признать, едва ли ей это удавалось. Она продолжала улыбаться, хоть и немного натянуто, но взгляд с лихвой выдавал ее.

С каждой встречей между ними рушились какие-то стены, сглаживались какие-то границы. Но Малфой вел себя так естественно, будто и не замечал этого. Он был все тот же, каким Гермиона привыкла его видеть, но в то же время — какой-то другой. Поэтому одно единственное слово, сказанное им — ее имя, прозвучало для нее, как гром среди ясного неба.

Сколько людей уже обращалось к ней по имени до Малфоя и сколько еще обратится после? Но именно от него слышать это было так… Как? Странно, неуютно. Непривычно. Ненормально, в конце-концов!

— Великий Салазар, Грейнджер, — насмешливым тоном произнес Драко, прерывая размышления притихшей Гермионы, — неужели это тот случай, когда ты назвал девушку по имени, а она уже мысленно вышла за тебя и родила тройню?

— Что? — запротестовала возмущенная Гермиона. — Мерлин, нет! Малфой!

Он прижал руки к сердцу и мечтательно закатил глаза.

— Дорогой дневник, — приторным тоном протянул Драко, — сегодня он впервые назвал меня по имени. Это было так волнительно, так необычно. В его устах мое имя звучит совсем иначе…

— Малфой! — возмутилась Грейнджер.

— Он произнес его так благородно: Гермиона, — продолжал он елейным голоском.

Драко на разные лады издевался над именем своей собеседницы. То растягивал его нарочито медленно, то наоборот — произносил хлестко и четко.