Проклятие (СИ)

Не его одного утомляло раз за разом возвращаться к одним и тем же вопросам и деталям. Но когда Гермиона Грейнджер бралась за что-то, она всегда делала это на совесть. По правде говоря, сейчас они обсуждали тему, имеющую лишь косвенное отношение к контрзаклинанию, которое ей предстояло изобрести. Если уж на то пошло, он попросил лишь обратить неудавшийся ритуал, а не разбираться с этим его “проклятием”.

К слову, по поводу достоверности оного у девушки были серьезные сомнения. С одной стороны — все, что рассказал Драко, походило на бред сумасшедшего. С другой — Малфой не идиот, и если бы он взялся за вранье, делал бы это качественно и убедительно.

Гермиона устало потерла переносицу. Чувство сомнения не покидало ее (за редким исключением) с того момента, как бывший однокурсник внезапно оказался у нее на приеме. И это было утомительно. Она сомневалась во всем — в словах Малфоя, в нем самом, в его мотивах, в Гарри, в себе, в своих действиях и желаниях.

— Не могу поверить, — задумчиво проговорила она, — что уверенный в своей победе психопат задумывался о поражении.

Малфой закатил глаза.

— Пофигу, Грейнджер, — протянул он, — о чем он там задумывался. Какая теперь разница?

— Если это все правда, — начала Гермиона, — если проклятие действительно существует. Такая магия должна быть просто неописуемой силы. И она не может существовать сама по себе. Нужна точка опоры. И, Малфой, без обид, крови вашего рода точно не достаточно.

Драко, который до этого момента показательно растирал виски и устало вздыхал, на секунду замер. Пускай временами она несносная зануда и иногда не замечает очевидного, но когда дело касается “дела”, Грейнджер схватывает на лету, стоит отдать ей должное.

— Так что это? Талисман, артефакт?

Малфой усмехнулся. Как бы было все просто, будь это какая-то магическая рухлядь. Бах! И проблема решена.

— Комета, — ответил он.

— Комета, — задумчиво проговорила Гермиона.

Связать заклятие с небесным телом. Идеально. Малфой прав — темное может быть ужасающе гениальным.

— Так вот почему тебя разыскивают, — наконец сказала Гермиона, внимательно глядя на Малфоя. — У проклятия два якоря. Уберешь один — и все развалится. И комету — никак.

— Значит, надо убрать меня, — закончил Драко. — Верно.

Гермионе стало неуютно наедине с тем, на кого ведется охота. Вспомнились Гарри, Рон, лес и палатка. Малфой же казался абсолютно спокойным и даже расслабленным.

Она нахмурилась. С одной стороны — чары связаны с недосягаемой для человека кометой, с другой — с кровью вполне определенных и более чем уязвимых людей. Абсурд.

— Зачем Волан-де-морт использовал кровь?

— Кровь часто используется в заклинаниях, тебе ли не знать.

— Я не об этом, — отмахнулась Гермиона, — почему в принципе он использовал кровь? И почему именно Люциуса?

— Я не знаю, — покачал головой Малфой. — Может, хотел так наказать отца. Может, требовался чистокровный род. Не знаю.

— Но почему именно кровь? — настаивала Гермиона. — Зачем так рисковать?

Прервать род Малфоев можно на раз-два. Стоило ли устраивать такую заваруху со всем этим проклятием ради банальной мести нерадивому приспешнику? Размениваться на такие мелочи… Вот уж нет.

— Я-не-зна-ю, Грейнджер, — процедил слизеринец. — И еще раз для особо одаренных, мне плевать! Для чего, как, зачем, почему — какая к черту разница?

Малфой замолчал. Раз за разом разбирать, что Реддл думал и что не думал, что он мог и не мог, уже порядком надоело. Твою ж мать, он просил ее только избавить его от расползающейся по телу дряни, а не строить из себя Мисс Марпл. Хотя, что уж кривить душой, с самого начала было ясно, что Грейнджер обязательно устроит игры в спасителей угнетенных.

Будто прочитав его мысли, Гермиона тихо сказала:

— Проклятие, это заклинание, Малфой. Поймем, как оно работает — и сможем найти обходной путь, лазейку. И тебе больше не придется прятаться и убегать.

Малфой фыркнул. Пытаться понять ход мыслей психически неуравновешенного одаренного маньяка? Отличная идея.

— Ты думал, — спросила Гермиона, — если разрушишь свою родовую магию, связь с семьей, проклятие исчезнет?

Драко молчал. Она же и так все поняла.

— Что пошло не так?

— Не знаю, — честно ответил он, — я не знаю.

Малфой нахмурился, раздумывая, стоит ли произносить это вслух.

— Иногда мне кажется, — признался Драко, — что я его чувствую. Прямо там, — он постучал пальцами по груди. — Оно не позволит мне сделать что-то, чтобы навредить ему. Но и умереть так просто не даст, понимаешь? Как будто что-то живое.

Грейнджер шумно выдохнула. Ей вспомнились крестражи. Части души и их способность к взаимодействию с живыми существами. Возможно, проклятие так же способно на псевдожизнь и защитные действия, препятствующие его разрушению?

В таком случае, несмотря на физическое недомогание, пробелы в воспоминаниях, оно точно не убьет Драко, но вероятно, обречет на что-то иное, подчинит себе?

— Это какой-то бред. Мы что-то упускаем, — вздохнула после минутного молчания Гермиона. — Неужели ты не видишь? Все эти детали. Они не работают вместе.