Проклятие Синь-камня: книжка о потерянной любви

Правда ещё была Геля. Но разве он сам не отрёкся от неё у Синь-камня? Разве не обменял свой дар на её благополучие? На счастие без него. Счастье, которое наверняка окажется весомее и безопаснее в отсутствии Мартина. А коли так, почему бы ему сейчас не заняться собой? Собой и великолепной женщиной, лежащей у него под боком. Правда, рассказывать о своей прежней возлюбленной юноша на стал. Хватит и того, что он узнал о муже Нинилы.

— Он сам же меня и бросил, — рассказывала рыбачка. — Заявил, что я холодна как ледышка, и ушёл в рекруты. Даже не попрощался.

— Но ты не ледышка, — возмутился дезертир. — Это я знаю наверняка.

— Видимо, дело было не только в холоде. Думаю, он просто не ценил меня. Увлекался только работой, особенно после нашего отъезда из Рыбной слободы. Именно тогда он и сделался так угрюм, — жаловалась женщина.

— А ведь подобное я уже где-то слышал, — оживился Мартин. — Мой знакомый, целитель, в таких случаях советовал прочистить засорившиеся каналы, связывающие больную с чувственным миром.

— Как это? — не поняла Ненила.

И Мартин показал как. Далее они занимались этим каждую ночь. Как и все здоровые, симпатизирующие друг другу мужчина и женщина. Конечно, когда у них не болит голова. Иногда хозяйка лачуги в порыве страсти принималась будоражить парня. Но тот не боялся щекотки, и поэтому только дразнил её в ответ.

— Тебя мне послал Бог. Иначе я окончательно бы тронулась — после стольких лет одиночества, — признавалась хозяйка лачуги. — Надеюсь, ты не сбежишь как мой муж.

— Никакого желания расставаться с тобой у меня нет, — успокаивал её юноша. — Однако ты должна знать: мне как дезертиру грозит арест. Если меня кто-нибудь здесь увидит, или ты расскажешь обо мне…

— Само собой, я выдавать тебя не стану. Да и заметить тебя здесь никто не сможет. Если только ты сам не выберешься в село. Все боятся этого места как проклятого, и обходят его за версту.

— Но почему?

— Здесь живёт водяница. А некоторые кличут меня русалкой.

* * *

Ещё одно заблуждение, от которого юноша избавился в рыбачьей хижине: что бабы — не есть существа рода человеческого. Странно было осознать это, глядя на русалку. Но в конце концов она тоже была женского пола и вела себя как самый обычный человек. Без капризов, ужимок, попыток выставить себя слабее и глупее, чем есть на самом деле. С ней было очень легко. И прежде у Мартина точно были «не те» женщины.

Парень не умел плавать, и оттого не решался выходить на рыболовный промысел. Да и не знал он толком, как управляться со всеми этим неводами, сетями, выпарками и строгами. Потомственная рыбачка Ненила ни разу его этим не попрекнула. Как с озера сошёл лёд, сама от начала и до конца занималась уловом, который давал им пропитание. Что не съедали они с котом, женщина носила в село и выменивала рыбу на зерно для кур, на хлеб и молоко. Спрос на улов был большим, ведь самим селянам рыбачить запрещалось — это право принадлежало только артели в Рыбной слободе. А ещё — русалке, которой артель страшилась пуще дьявола.

— Ты сам то меня не боишься? — спрашивала у Мартина хозяйка хижины.

— Меня сложно напугать тем, что ты водяница. Ведь моя мать была ведьмой. Видимо, мне на роду написано находиться рядом с необычными женщинами.

— Ведьма и русалка — не совсем одно и то же. Сила ведуньи — в ночи, а моя стихия — вода. Озёра, реки, болота, лужицы и даже дождь — всё это очень улучшает мне настроение.

— Но что в твоем даре страшного? С чего так трясутся твои соседи?

— Да сначала некоторые из рыбаков увидели, как рыба сама запрыгивает в мой чёлн без всяких снастей. А потом каждый из увидевших и рассказавших об этом товарищам начал попадать в нехорошие ситуации. То лодка у него перевернётся, то сети порвутся, то всё пойманное в один вечер стухнет. Так и поняли, что даже смотреть на меня — к проклятью.

— А селяне, которые не ловят рыбы, что поняли?

— Ну с ними ещё проще. Они как заплутают на болоте, так обязательно я привижусь. Что сижу на камне и расчёсываю волосы вот этим самым гребнем, — Ненила указала на старинную костяную вещицу, явно доставшуюся ей от бабушки.

— Так это всё неправда?

— Может и неправда, а может и нет, — протянула русалка. — Не всякую женскую тайну должно выведывать. Муж мой давно уже в солдатах. Скучно было одной. А ты что? Всё-таки испугался?

— А надо?

— Вряд ли, — рассмеялся рыбачка. — Я же самое большее — захочу от тебя ребёночка. Ничего иного нашему трусливому Мартину со мной не грозит.

Юноша подумал, что ублюдок ублюдка — это как-то совсем грустно. Но с другой стороны — он не мог жениться на Нениле, пока та не станет вдовой… Глядя на его задумчивое лицо, хозяйка хижины ещё сильнее развеселилась.

— Да не беспокойся ты так. Мы, водяницы с ведьмами, можем избегать случайной беременности. И до тех пор, пока ты сам этого не захочешь, никаких детей у нас с тобой не будет.

— Подожди. Получается, моя мать не была жертвой обрюхативших её мужиков? Получается, она сама захотела меня, а потом — ещё одного дитя?

* * *