Проклятие Тары. Артефакт-детектив

— Так-так, — с интересом склонился над картой Блюхер, кивнув Дягуру присоединиться. — Дельно, дельно. Вижу, вдумчиво поработал. А это что тут у нас? — ткнул пальцем в самый склеп Блюхер. — Так это, считай, наипервейшая по главности точка, а ты ее непонятно как обозначил, — нахмурив брови, он указал на недоработку Самуила.

— Ежели товарищ военмин позволит, готов немедля устранить недостатки, только прошу учесть, что оную карту составлял в походных условиях, на морозе, в чрезвычайной обстановке, — как за спасительную соломинку ухватился за замечание Блюхера Самуил.

— Быстро только кошки родятся, — гоготнул военмин, хлопнув писаря чуть пониже спины. — Иди, отдыхай, покамест, но чтоб к завтрему карта была в полном ажуре?!

— Так точно, товарищ военмин! — радостно зачастил писарь.

— Вот и ладненько! Ну, а то, что видел, понятное дело, ты уже забыл. Договорились?

— Напрочь все позабыл, товарищ военмин, — с небывалым воодушевлением отрапортовал в одночасье повеселевший Самуил.

— А теперь дуй в столовую, возьмешь доппаек, я распорядился, а нам с товарищем начдивом покалякать надо, — бросил он выразительный взгляд на Сольца. Тот понял, что от него ждут, и с каменным лицом удалился.

— Как думаешь дальше с ним быть? — вопросил он Дягура, нервно оглядывая комнату.

— Разумеете Самуила, товарищ военмин? — воззрился на начальство Дягур.

— Понятно его, едрить твою душу мать, не Сольца же?! Или, по-твоему, он… — на мгновение замолчал Блюхер, и страшная догадка осенила его.

«А не Сольц ли лазутчик?» Он вспомнил, как тот допоздна засиживался в штабе, корпя над бумагами и усердно стуча на «Ремингтоне» или что-то переписывая своим до тошноты каллиграфическим почерком. При этом скромняга и тихушник Сольц частенько торчал за его спиной, когда он говорил по прямому проводу и давал указания связистам и шифровальщикам. «Хм, надо приглядеться к нему получше, чем черт не шутит, а вдруг на самом деле у меня тут под носом шпионит», — не на шутку озадачился военмин.

— Не знаю, товарищ военмин, — неуверенно протянул начдив, сбитый с толку последней репликой Блюхера. — Ежели характеризовать товарища Иссерсона, то человек он обстоятельный и-и-и… честный, даром что еврей. Ликвидировать его мы завсегда успеем. А так он нам пригодится, — припоминая экспедицию в Ургу, отвечал правдиво начдив.

— Ты прав. Самуил показал себя человеком грамотным и преданным делу революции. Оснований не доверять ему у нас нет. Так что, нехай остается у меня в штабе и служит на благо трудового народа… — задумался на мгновение Блюхер. У него закралась одна мыслишка в отношении писаря. — А теперь пойдем перекусим, стол, поди, уж накрыли.

За последние сутки Самуил изнервничался донельзя, и разрешение отдохнуть несказанно обрадовало его. Расположившись на жестком кожаном диване в закутке Красного уголка, он прикорнул часа два, после чего взялся за карту. Закончив с уточнениями, писарь закрыл планшет. В эту минуту на ум пришла крамольная мысль. «А не изготовить ли мне дубликат карты». Самуил не знал наверняка, зачем ему это, но какая-то непреодолимая сила водила его рукой. К вечеру дубликат был готов, и он заснул безмятежным сном.

— Значит, когда убирал проводника, отряд еще не подоспел к станции, — произнес Блюхер, рассеянно смотря на аппетитно дымящийся борщ и теребя пальцами свисавшую на колени скатерть.

— Точно так, товарищ военмин. Один лишь писарь все видел да кучер мой блаженный. Но он, ясно дело, не в счет, — в томительном ожидании окончания расспросов жадно поводил носом начдив, не смея взяться за ложку.

— Хорошо, что не в счет, — продолжая думать о своем, Блюхер поглядывал исподволь на Дягура. Тот смотрел на него ясными, слегка выпученными глазами. В них не читалось ни подвоха, ни злого умысла. «Этот точно не сдаст, ишь как вылупился. Умишком его Господь обделил малость, но это даже хорошо, в моем раскладе только плюсом будет». — Ешь-ешь, вижу, оголодал! — поощрил насущную потребность подчиненного Блюхер. — Что будем с остальными бойцами делать? — наконец спросил он, когда тот насытился и отложил ложку.

— Они же ничего не видели?! — искренне удивился начдив.

— Окромя места схрона фигуры, — настаивал Блюхер.

— Но ежели что, без проводника место то не найти им, — Дягур как мог защищал своих подопечных.

— Не найти, говоришь. А ежели, к примеру, по лету… — военмин делал вид, что сомневается, хотя объяснения начдива удовлетворили его.

— По лету едино не найдут, местность-то для глазу ихнего совсем чужая будет.

— Чужая — не чужая, а риск имеется. Ладно, негоже нам своими людьми разбрасываться, когда беляки наступают, едрить их душу мать! И как не вовремя поперли! Как будто знали! Два возраста мы демобилизовали, а новобранцев призвать не успели. И десяти тыщ не наберется, кои я могу бросить на молчановских выродков. Одна надежда на партизан. Сейчас они фронт держат. Ну, и на тебя, начдив. Когда сможешь выступить?

— Дивизию доукомплектовать надо. Думаю, через неделю, — с большой убежденностью отрапортовал Дягур.