Проклятие Тары. Артефакт-детектив

— Вот это по-нашему, по-большевистски! Всегда знал, что не подведешь! А бойцов твоих у себя оставлю. Нехай повоюют, а там видно будет, — свернул надоевшую ему шарманку Блюхер, решив включить означенных народармейцев в части, формирование которых уже закончилось. Иными словами, отправить «едрить их душу мать, на Восточный фронт. Глядишь, обратно и не возвернутся!»

Глава 29. Старые друзья и коварные недруги

Матвей не поехал в офис. В машине он вспомнил, что его старый знакомец Борис Фрумкин в свое время пострадал от Чарова и наверняка до сих пор точит зуб на детектива. Тогда Борис был правой рукой погибшего около восьми лет назад медно-никелевого магната Антипова. После его убийства он стал его преемником, а потом потерял все и оказался за решеткой. Матвей смутно догадывался, что блестящую будущность Борису поломал Георгий. Ныне Фрумкин не бедствовал, войдя в правление одного столичного банка. Но что такое член правления, пусть и московского банка, против главы могущественной сырьевой корпорации, имевшей рудники, шахты, горно-обогатительные комбинаты и, разумеется, банки. И этому счастью положил конец какой-то Чаров! Просто невероятно! «Заеду к Борису, у меня и дельце про его честь созрело!» — рассудил Матвей, набирая номер Фрумкина. Борис занимался обналичиванием крупных денежных средств, и Матвей частенько прибегал к его услугам. Вот и сегодня, вспомнив, что ему понадобятся наличные, он обратился к нему.

— Значит, пол-ляма зелени только к четвергу отстегнешь? — вздохнул с сожалением Матвей.

— Ладно, уговорил, приезжай завтра, — обреченно отмахнулся банкир.

— На тебя можно положиться, Боря, — не спешил уходить он.

— Еще вопросы ко мне?

— Есть разговор… Правда, даже не знаю, как к нему подступиться, чтобы ты правильно понял, — напустил туману Матвей, чем крайне заинтриговал собеседника. Острое лицо похожего на хорька Фрумкина оживленно задвигалось, в глазах засверкали огоньки, при этом сам банкир сжался, подобно пружине, и все его естество изображало повышенное, не лишенное угодливости, внимание.

— Постараюсь понять как надо, не сомневайся, — выказал неизменное желание быть полезным Борис.

— Чаров Георгий тебе ведь знаком? — осторожно приступил к расспросам Матвей.

— Еще бы, — едва не брызнув слюной, осклабился Фрумкин. — Насколько я знаю, он твой протеже. Собираешься ко мне в банк его сосватать?

— Ну что ты, Боря! Я же знаю, ты его недолюбливаешь.

— Недолюбливаешь — мягко сказано! Вот его поминки я бы посетил с удовольствием и даже на похороны скинулся.

— А я за этим и приехал, Боря, — с воодушевлением воскликнул Матвей и поделился планами насчет детектива.

— Что ж, — удовлетворенно пробормотал банкир, выслушав обстоятельную исповедь Матвея. — Я с тобой полностью солидарен. Чаров окончательно зарвался, пришла пора его тормознуть. У меня есть реальный человечек, который это устроит. Будешь смеяться, но когда он узнает, о ком идет речь, впишется не задумываясь. Наш дружок и ему дорогу перешел! Сейчас его наберу, и, если он свободен, поедем вместе. А лучше, — на ходу сдал назад Фрумкин, — один к нему съезжу. Дело конфиденциальное, сам понимаешь!

— Да мне без разницы, лишь бы результат был! — делая равнодушную мину, небрежно бросил Матвей.

— Будет результат, обещаю! — хватаясь за трубку, засуетился Фрумкин. — Прохор Семеныч?! Добрейший тебе вечерок! Фрумкин беспокоит. Узнал?! Ну и отлично! И вам того же! Слушай, Семеныч, тут у меня серьезный клиент, мой хороший приятель, интересуется одним небезызвестным тебе деятелем. Надо бы увидеться. Сегодня? Прекрасно! Через два часа? Лады!

Прохор Семенович, отставной генерал ФСБ и бывший начальник службы безопасности Синдиката, вел теперь собственный бизнес. Лишившись прибыльной синекуры после покушения на хозяина корпорации Антипова, старый чекист открыл охранное предприятие. Агентство «Стрела» сотрудничало с респектабельными клиентами и имело хорошую, завоеванную не одним годом безупречной работы, репутацию.

— Нет, Борис, извини, не возьмусь, — узнав, о ком идет речь, энергично покачал головой Прохор Семенович, чем нимало смутил Фрумкина, не ожидавшего подобного ответа.

Банкир чувствовал себя крайне неловко. Он только что уверил Матвея, что дело в шляпе, а теперь ему придется объяснять, что ничего не вышло. Насупленный, он вертел карандашом по столу, не понимая, чем вызван столь категоричный отказ Семеныча, и лихорадочно размышлял, кого подписать еще?