Проклятие валькирии

Волна удовольствия, пронзившего тело, затопила ее слова шумом в ушах и бешеным стуком сердца. Девушка замерла в его руках, покрытая прохладной испариной. Мокрые завитки волос прилипли к ее вискам, а искусанные и нацелованные губы едва шевелились, будто она до сих пор что-то говорила. Излившись, Ингольв почувствовал себя до странности опустошенным. Он попытался удержать Асвейг, но та встала, проведя ладонью вдоль грудины к животу. Сжала кулак и, отступив — дернула невидимую нить.

Словно вынула все внутренности и бросила к ногам. Не зря Рунвид говорила, что из него будто бы выдерут хребет. Уму непостижимая боль сковала все тело с головы до пят. Дыхание застряло в окаменевших легких. Ингольв последнем порыве попытался поймать девушку, но та ускользнула, оставив на ладонях лишь призрачное ощущение мягкости своей кожи. Больше он не смог пошевелить и пальцем, глотая воздух быстро, мелкими вздохами. Расплылся храм вокруг, а фигуры богов и вовсе потонули в темноте. Лишь проступили из ее глубины два желтых глаза, заливая душу холодом и тем унимая страшную муку потери любимой женщины.

Распластавшись на шершавой лавке, Ингольв проводил ее взглядом не в силах ничем помешать. Она виток за витком вынимала из него жизнь и себя. И что из этого было хуже, он не понимал.

В доме все еще пахло тем проклятым зельем. Казалось, тот запах впитался в кожу, и теперь его не вымыть никогда в жизни. Мерное побрякивание, словно кто-то что-то помешивал в глиняной посудине, вцепилось в уши, невероятно раздражая. Ингольв вздохнул и открыл глаза, покачнулся, едва не свалившись с лавки. Тело, будто бы высушенное, как старая ветка, отозвалось ломотой, которая впивалась в затылок.

Стук прекратился, раздались шаги, и Лейви встал рядом, пристально его оглядывая.

— Живой. Проклятье, в какой-то миг я поверил уже, что ты не выкарабкаешься. Никогда не слышал, чтобы так орали.

— Ты умеешь порадовать. Спасибо.

Скальд устало усмехнулся и протянул кружку, наполненную чем-то горячим.

— Вот. Это вельва оставила тебе. Сказала, поможет поскорее набраться сил.

Ингольв попытался встать, но снова опрокинулся на спину, тихо кляня собственную немощь. И перед глазами снова вспыхнули воспоминания о том, что он видел, будучи в дурмане. Фюльгья, Фенрир. И Асвейг. Странно, но мысль о ней ничем не отозвалась в душе даже после всего, что он испытал с этой девушкой. Только отголоски пережитого мучения прокатились по телу и стихли. Хотелось бы, чтобы навсегда.

Чуть передохнув, Ингольв снова сел и без возражений выпил какой-то горьковатый отвар, не разбираясь, из чего он. Все равно. Он огляделся в пустом доме; снаружи тоже было тихо, словно на дворе раннее утро или глубокая ночь.

— Где все?

Лейви не слишком ласково отодвинул его ноги и сел.

— Рунвид ушла куда-то, не сказала. И Асвейг с Гагаром ушли тоже. Совсем. Ингольв нахмурился, не до конца еще понимая.

— Как ушли?

Скальд уклончиво качнул головой.

— Раз выкупал их я, то, получается, я их хозяин. Потому, как только узнал, что твоей жизни больше ничего не угрожает, собрал свидетелей и дал им свободу. Как ты обещал.

Гулкая пустота, словно ветер над сухим полем, пронеслась в груди.

— Хорошо. Пусть так…

Пытаясь разобраться в мутном течении собственных мыслей, Ингольв встал и прошелся по дому, вновь познавая свои силы. Вроде, ничего не изменилось, пожалуй, стало только хуже. Никакой великой мощи, о которой говорил Фенрир, и в помине не ощущалось. Возможно, потом все станет по-другому и он познает…

— И все? — донесся недоуменный возглас Лейви. — Это все, что ты скажешь? Ингольв снова повернулся к нему.

— А что я должен сказать?

— Мне казалось, она была важна для тебя не только потому, что вы с ней были связаны, — озадаченно буркнул тот.

— Тебе показалось. Теперь она свободна от меня, а я от нее. У нее своя дорога, у меня — другая. Надо бы разузнать о том императоре. Если набор 8 его войско еще идет…

Лейви встал и вырос горой перед самым носом.

— Что с тобой? — он сощурился, вглядываясь въедливо и долго. — Ты какой-то не такой.

Ингольв отвернулся и окинул взглядом дом, отыскивая свою одежду.

— Я просто перестал испытывать навязанное мне желание, словно к течной суке. Вот и все.

Скальд вздернул брови.

— Значит, тебе все равно, что до острова она, скорей всего, не доберется? Либо погибнет по дороге, либо вообще из Гокстада никуда не отплывет. И что тогда ждет бывшую невольницу здесь?

— Чего ты от меня хочешь? — Ингольв начал злиться. И вдруг где-то под ребрами кольнуло так, что он согнулся, хватаясь за грудь. Холодный комок шевельнулся, раздражая и сковывая все нутро, но быстро затих.

Лейви обеспокоенно схватил его под локоть.

— Эй, все хорошо? — и после утвердительного кивка продолжил: — Я не хочу, чтобы из того человека, которого я выбрал побратимом, ты превратился в скотину.

Ингольв хотел было возразить, но вспомнил, что обещал Асвейг помощь. Одурманенный ее близостью и собственным к ней влечением, он совсем раскис и наговорил девчонке много лишнего. Да только сказанного не воротишь.