Проклятие Вермеера

- Она в моей машине, под охраной, - ответил тот. - Сержант Дуров! Проводите капитана и лейтенанта.

От непрерывного мигания сигнальных огней у Егорова зарябило в глазах, и он угодил ногой в лужу бензина. Громко выругавшись, лейтенант пошел дальше, хлюпая промокшим башмаком. Наконец, продравшись сквозь плотную толпу понаехавших со всех сторон милиции и санитаров, Маров и Егоров подошли к машине, в которой под охраной двух дюжих омоновцев с автоматами наперевес на заднем сидении лежала картина, завернутая в белую материю. Один из охранников открыл Дверцу машины и развернул холст на подрамнике.

- Это она, - Егоров кивнул капитану. - Конечно, если и эта не копия.

- Это не копия, - доложил сержант Дуров. - Вся картина покрыта кракелюрами.

- Чем-чем? - не понял Егоров.

- Кракелюрами - трещинами старого лака, которым покрывают законченную картину, - объяснил сержант.

Егоров в задумчивости потер нос.

- Капитан, - обратился он к Марову. - С каких это пор в милицейских школах стали преподавать историю искусств?

Маров хлопнул лейтенанта по плечу и расхохотался. То, что картина нашлась, вернуло ему хорошее настроение: шутка ли - семьсот тысяч долларов!

- Не расстраивайся, Лева. В нашем деле не это главное.

- Все равно обидно, - Егоров, казалось, серьезно расстроился. - Все то время, что мы сэкономили на поисках картины, я посвящу изучению крилюр.

- Кракелюр, товарищ лейтенант! - поправил его сержант.

- Я и говорю: кро-ки-люр!

Лейтенант Егоров, нервно затягиваясь сигаретой, дым от которой не позволял видеть дальше нескольких метров, безостановочно ходил из угла в угол в кабинете Марова, с каждым шагом натыкаясь, то на стул, то еще на что-то. Наконец, докурив сигарету, он загасил ее в пластмассовой пепельнице на столе капитана и сел на единственный не перевернутый стул.

- Успокойся, Лева, - Маров, в свою очередь, закурил и выпустил кольцо дыма под потолок. В комнате в пору было вешать топор. - Лучше открой окно - дышать нечем.

Лейтенант, гневно сверкнув глазами, резко вскочил, опрокинув последний стул в комнате.

- Ты что, издеваешься надо мной, Петрович?! - заорал он, грохнув своим кулачищем по столу.

- Нет, почему же, - Маров невозмутимо стряхнул пепел в пепельницу. На губах у него играла плохо скрываемая улыбка. - Действительно, дышать нечем.

Егоров готов был лопнуть от злости. Грудь его вздымалась от душившего гнева.

- Ну, хватит! - Маров постарался придать строгость голосу.

Встав из-за стола, он подошел к окну и широко распахнул створки. Склонившись над подоконником, капитан выглянул на улицу. Надышавшись свежим воздухом, Маров повернулся к лейтенанту, прислонившись к подоконнику:

- Ты можешь толком объяснить, чего добиваешься?

Свежий воздух подействовал на Егорова успокаивающе.

- Во-первых, освободи меня от дела с похищением картины и передай его комунибудь другому. Меня уже тошнит от всей этой бессмысленной беготни, Петрович! - взмолился он. - Картина нашлась. Похитителей - по крайней мере, одного - мы поймали. Свидетель имеется. Остается только дождаться, когда они поправятся, и дело можно передавать в прокуратуру... А я как мальчишка должен бегать из одной больницы в другую и следить, чтобы один из них не сдох, а другой, не дай Бог, не сбежал. Достойное занятие для офицера милиции, ничего не скажешь! Ты мне еще прикажи носить им цветочки и кормить из ложечки!

Маров рассмеялся, живо представив лейтенанта, ложечкой убирающего остатки каши с губ Маревича, сидя на краешке кровати.

- Во-первых, - передразнивая Егорова, начал он, - никто не просит тебя бегать по больницам и кормить наших пациентов. Во-вторых, и это самое главное, мы до сих пор не знаем, кто попал к нам в руки. Не говоря о том, что мы ничего не имеем против человека в костюме с бабочкой. То, что он торчал за спиной художника, ничего не значит. Даже то, что в машине, в которой он ехал, нашли похищенную картину, тоже ничего не доказывает. Другое дело, если выяснится, что наш больной и до этого грешил против закона. А если нет? Кстати, ты уже навел справки о нем?

- Да, - буркнул Егоров. - Я поручил Сидоркину. Он как раз сейчас этим занимается.

- Отлично, - Маров вернулся к столу и сел в свое кресло. Затем, как бы размышляя вслух, продолжил. - Необходимо выяснить, кто стоит за всем этим. Не думаю, что картину похитили для того, чтобы повесить ее у себя над кроватью... Ну, и так далее. Не мне тебе объяснять.

- Что ты мелешь, Петрович? - Егоров округлившимися глазами смотрел на капитана. - За кого ты меня принимаешь? Прибереги свои ерундовые доводы для кого-нибудь другого. Совершено ограбление, а ты пытаешься, чуть ли не оправдать преступников... Ничего себе! Ничего не имеем против... Нам что, за руку надо ловить их? Прекрати.

В кабинет вошел Сидоркин.

- Ну что, сержант? - Маров посмотрел на вошедшего. - Какие новости?

- У нас есть отпечатки его пальцев!

- Ну и кому принадлежат пальчики?

- Владлену Москвину! - Сидоркин искоса посмотрел на лейтенанта.

- Что-о?! - Егоров, казалось, не верил своим ушам. - Тому самому Москвину?

- Так точно, товарищ лейтенант. Влад Москвин, собственной персоной.