Проклятие желтых цветов

В цоколе тоже сменилась картинка. Дверь мастерской открылась, и Макс буквально вытолкнул оттуда девушку, на ходу застегивающую платье. Она подошла к Пете, погладила его по кудрявой голове, тот дернулся так, будто к нему прикоснулись электрошокером. Она рассмеялась и, оставив парня в покое, вышла во двор через черный ход. Я подумала, что кто-то, увидев родионовский «Лексус», мог предупредить об этом Макса. Только вот незадача, Светланы Игоревны в нем не оказалось. По сути, для Макса это была ложная тревога. Но он пока об этом не знал и, стоя в дверях, что-то говорил Пете. Возможно, просил не закладывать его Роденовой. Петя встал, но не пошел в мастерскую, а стал подниматься по лестнице. Наверное, хотел встретить Светлану Игоревну. Но она в данный момент находилась в мэрии.

Когда люди толпой стали выходить оттуда, я оторвалась от планшета и пошла встречать свою клиентку, чтобы предотвратить возможное нападение на нее.

— Евгения, это излишняя предосторожность. Если на меня соберутся напасть, то сделают это где-нибудь в другом месте. Здесь ведь все просматривается камерами, а на входе стоит вооруженная охрана.

Это было мнение обывателя, но я не стала его оспаривать. Зачем было пугать клиентку тем, что существует показательная казнь, когда киллер сознательно расправляется с жертвой на глазах у большого числа людей или перед камерами, словно хочется сказать кому-то: «Трепещите! Так может быть и с вами». Над этой версией стоило поразмышлять, но не за рулем, ведь я не только следила за дорогой, посматривая, не привязался ли к нам хвост, но и поддерживала разговор со своей клиенткой.

— Мне надо было еще вчера догадаться, к чему журналистка завела разговор о подарке городу. Она наверняка знала про сегодняшнее совещание. Бюджет маленький, скверов и парков много, нужна спонсорская помощь. От меня — скульптурная композиция. Как же далеки чиновники от искусства! Они совершенно не понимают, что творческий замысел не рождается у художника по щелчку пальцев, он возникает каждый раз внезапно, словно озарение. Порой эти идеи и образы так мимолетны, что их просто не успеваешь зафиксировать, и они на долгое время, а то и насовсем остаются неоформленными. Иногда случается снова вернуться к одному из тех мимолетных образов, но это бывает крайне редко. Творить же по чьей-то прихоти — это для меня просто мучение. Надеюсь, вы понимаете меня, Евгения? — Светлана Игоревна повернулась ко мне, ожидая ответа.

Я не собиралась поддерживать этот разговор, но волей-неволей мне пришлось это сделать.

— Отчасти. Вы ведь берете какие-то заказы, — вспомнила я.

— Коммерческие проекты — это совсем другое. Как правило, мои заказчики дают мне полную свободу творчества, они не ставят меня в строго определенные рамки. Другое дело — сегодняшняя разнарядка. Мало того что мэрия хочет получить от меня скульптуру бесплатно, так она еще и условия мне ставит — какой должен быть размер, материал и даже сюжет! Я уже не говорю про сроки!

— Сочувствую, — подстроилась я под свою клиентку, хотя мне ее жалобы казались надуманными. Если ты любишь свое ремесло, то почему бы и не подарить городу памятник, который тебя же в конечном итоге и прославит? Или Родионова творит только за деньги? Кто же ей, интересно, заказывает скульптуры? Наверное, владельцы загородных домов с большими приусадебными участками или родственники тех, кто безвременно покинул этот мир.

Услышав от меня именно то, что хотела, Родионова в удовлетворении откинулась на подголовник. Какое-то время в салоне моего «Фольксвагена» стояла тишина, потом Светлана вдруг спросила:

— Евгения, а куда мы едем? Надо в худучилище.

— Мы подъедем к нему, но не с центрального входа. А разве у студентов сейчас не сессия?

— У очников — да, но я читаю спецкурс заочникам.

— Понятно.

Минут через пятнадцать я припарковалась у хозяйственного корпуса училища. Если кто-то успел изучить график передвижений Родионовой и решил, что студенческий кампус удобен для нападения, то его ждало большое разочарование. Светлана Игоревна появилась сегодня там с совершенно непредсказуемой стороны и к тому же не одна, а в моем сопровождении. Правда, у дверей учебного корпуса мы были вынуждены на время расстаться. Вход туда осуществлялся по электронным пропускам, так что посторонним войти в это здание было непросто, хотя и не так уж и невозможно. Наверняка были какие-то лазейки, но я не стала их искать — ситуация не накалилась до такой степени, чтобы я неотлучно следовала за своей клиенткой везде и всюду. Пока она читала заочникам свой спецкурс, я решила съездить во флористический салон.

* * *

Когда я зашла в салон цветов «Пан Тюльпан», продавщица встретила меня дежурной улыбкой и вопросом:

— Чем я могу вам помочь?

Когда я слышу в магазинах подобные вопросы, мне хочется саркастически ответить: «Деньгами». Но это желание пока остается неудовлетворенным.

— Информацией, — ответила я.

— Какой? — уточнила продавщица, продолжая растягивать рот в искусственной улыбке. Вероятно, она решила, что сфера моих интересов простирается не дальше ее познаний в области флористики.