Проклятие желтых цветов

Я последовала за ними. Открыв подъездную дверь, он пропустил меня вперед. В районе почтовых ящиков был отчетливо слышен какой-то шум. Нащупав в сумке пистолет, я шагнула за угол, и в следующую секунду мне под ноги бросилась трехцветная кошка. Светлана ойкнула от неожиданности, Антон же рассмеялся. Тревога оказалась ложной, но в доме было пять этажей, и опасность могла поджидать на каждом из них. Я поднималась первой, затем с небольшим отставанием шла Света, а замыкающим был Антон. Его, как мне показалось, забавляло то, как я выполняю свои непосредственные профессиональные обязанности. А ей явно было не до смеха. Положительные эмоции, возникшие от общения с сыном, сменились беспокойством. В моей голове так и звучала ее фраза: «Уж во всяком случае, Петя не имеет к этому никакого отношения». Ключевым было слово «этому». Оно было сказано таким тоном, что у меня не осталось сомнений — Светлана точно знает, что происходит. И я бы тоже хотела ЭТО знать.

Мы благополучно зашли в квартиру. По разговору Родионовых я поняла, что Антон был в фитнес-клубе, и Света тоже иногда, когда у нее было соответствующее настроение и свободное время, его посещала. Наверное, не так уж часто, подумала я.

Серафима оставила ужин на плите. Это была рыба — жареный морской окунь, а в качестве гарнира — тушеные овощи. Избалованная первоклассной тетушкиной стряпней, я с трудом могла есть то, что приготовила домработница Родионовых. Но те не морщились, и мне приходилось делать вид, что меня все устраивает.

Остаток вечера прошел без эксцессов.

Глава 9

После завтрака я застала Серафиму за странным для домработницы занятием — она фотографировала гостиную.

— А чем это вы тут занимаетесь? — едва ли не с детской непосредственностью поинтересовалась я у нее.

— Делом! — ответила прислуга, продолжая снимать на камеру мобильника стену за стеной. — Прибираться здесь собираюсь, вот и фиксирую, где что и как стоит и лежит. Я всегда так делаю, чтобы потом претензий ко мне не было. Я на старой работе была научена горьким опытом — сами что-нибудь переставят, а потом меня обвиняют, что я, дескать, переставила что-то, а то и вовсе к рукам прибрала. Так что я теперь по две фотографии делаю — до и после уборки.

— Очень правильное решение, — похвалила я прислугу Родионовых. — Скажите, Серафима Львовна, а в мастерской вы тоже фотографировали?

— Обязательно, — кивнула та.

— А у вас случайно не остались те фотографии?

— А тебе зачем? — насторожилась домработница.

— Понимаете, творческие люди часто говорят, что их работы рождаются из хаоса. Для того чтобы проиллюстрировать это, мне нужны фотографии.

— А Светочка против не будет? — забеспокоилась Серафима.

— Против чего? — из соседней комнаты послышался голос хозяйки.

Когда Родионова, позевывая, появилась в гостиной, мне пришлось рассказать ей, что я хочу проиллюстрировать, как из хаоса рождаются шедевры. А для этого мне нужны фотографии мастерской до генуборки, которую перед празднованием юбилея провела там Серафима. Светлана уставилась на меня ошарашенным взглядом. Я подмигнула ей украдкой, давая понять, что мне нужны эти фото совсем для другой цели. Света потерла руками виски, приток крови к мозгу простимулировал ее мыслительный процесс, и она, похоже, стала что-то соображать.

— Конечно, я не против, если вы, Евгения, используете в книге эти материалы. — Родионова мягко протопала в ванную.

К этому времени ее супруг успел не только совершить утреннюю пробежку и позавтракать, но и собраться на работу, предварительно погладив себе рубашку и брюки, и уйти, предупредив меня, что Светлана хочет поехать в парк культуры, чтобы вдохновиться там творческими идеями.

— Вот, нашла, — Серафима стала показывать мне фотографии. — Видишь, как было до уборки и как стало после. Все как стояло на своих местах, так и стоит.

— Вот эту фотографию можно укрупнить? — спросила я, и домработница раздвинула пальцами сенсорный экран. — Скажите, а вы на этом стеллаже к чему-то прикасались?

— Разумеется! Там такой слой пыли был, что я вся обчихалась, пока ее стирала. Света говорила, что там ее помощники убираются, но, похоже, нечасто и кое-как. Кстати, как раз когда я собиралась лезть на самый верх, прибежал один из ее учеников, кудрявенький такой, и предложил мне свою помощь. Я сначала отказывалась, но потом согласилась. Лестница там хлипкая, вдруг еще не выдержала бы меня.

— Значит, Петя изъявил желание вам помочь?

— Да-да, Света его Петром называла, — припомнила Серафима.

— А покажите, пожалуйста, фотографии после уборки.

— Минуточку! — Домработница стала искать в памяти мобильника нужное фото. — Вот, гляди!

— У вас просто золотые руки, — польстила я ей. — Все прямо-таки блестит. А вот этот снимок можно поближе рассмотреть?

— Да, пожалуйста, — Серафима увеличила фото, и я смогла разглядеть, что бюст Маяковского стоит не у стены, а ближе к краю.

Выходило, что Петя вызвался помогать Серафиме и переставил гипсовую голову поэта так, что она рано или поздно должна была упасть.

— Спасибо, можно перекачать некоторые фотографии?